поднять свою мечту? – рассмеялся Дьявол. – Каждому дано, но, чтобы выйти в люди, должны быть у человека необыкновенные особенности. Царя надо так полюбить, чтобы не людям, а ему понравилось, – Царь выбирает. Так и должно быть, заслужили.
– Чем заслужили?
– Народ заслужил, когда Царя над собой поставил.
– Но ведь это не справедливо. В государстве пятьсот человек славят, а народу сто пятьдесят миллионов. Это что же, на триста тысяч только один с талантом, а остальные серая масса?
– Справедливо. По закону нечисти справедливо, – с издевкой ответил Дьявол. – А ты думала легко быть Помазанником? Тут, милая моя, недюжие способности надобно проявить, чтобы удержаться на престоле славы. Чуть слабину дал – и конкурент на твое место залез.
– Получается, у народа выбора нет?
– Ну, выбор у каждого есть, но кто им пользуется? Только так знаю, что нужен человеку, когда просит: «мне не нужно ни богатства, ни славы, ни голову врага – сделай меня чистым от крови».
Дьявол опять говорил непонятно, но его часто заносило.
– Значит, выбора нет, это иллюзия, – сделала она вывод. – Зря люди учатся писать, рисовать, петь… В лучшем случае, их ждет переход в подземке, где будут показывать свои таланты, – обвинила она его и всю его нечисть. – Вам же, нечисти, овцы нужны, которые на вас молятся, а если все станут счастливыми и богатыми, то дела не будет людям до Благодетелей. С чем тогда твоя Помазанница останется? Забудут про нее.
Манька расстроилась, впервые усомнившись в своей затее: в государстве достойнее ее – пруд пруди.
Дьявол присел рядом, приобняв ее за плечо, глядя в костер.
– Ох, Маня, Маня… Однажды ты спросишь: войду ли я в царство мертвых или живых, и я отвечу: войди в любое, но пусть твое имя станет устрашением злой нечисти, которую я помазал на царство. И, если будет, ты войдешь только в одно. Ты счастливее, чем миллионы людей, которым нет до меня дела, а мне до них. Я знаю! – он похлопал ее по плечу. – Выбор есть у каждого, но, когда человек бежит вслед иллюзии, он не смотрит по сторонам, чтобы заметить другие пути. Но мы-то не за иллюзией бежим, мы как раз ищем и примеряем.
И порадоваться Манька не могла, и огорчиться. Из его слов она только поняла, что ее, наверное, он никогда не полюбит, но и нечисть у него как бы тоже не в чести, а то с чего бы ей становится устрашением?
Но окончательно Манька утвердилась в мысли, что Дьявол не умеет быть ни добрым, ни злым, но исключительно порядочным какой-то своей, особенной порядочностью, и за здорово живешь проедает плеши своим благословением не только людям, но и нечисти, на следующий день. По глупости своей, или по случайному стечению обстоятельств, попала она в вертеп разбойников, и Дьявол, на ее глазах, разочаровался в нечисти, о которой она думала, что, получив неопровержимые доказательства материального пришествия их Бога и его бесконечной любви, разбойники поладят с нею и полюбят Дьявола.
А ведь хотела порадовать людей, открывая
