и вино, и фрукты. Ты знаешь, какое у нас вино делают? Э-э…Нет, ты даже не представляешь. Приедешь, попробуешь и узнаешь. Потом будешь пить только грузинское вино, да.
– Ара! Что ты такое говоришь, а? – не выдержал Мартиросян. – Разве можно сравнить ваше вино с нашим «Арени»? А коньяк «Арарат? Это тебе не грузинская чача!
И тут произошло то, чего Кацапов не ожидал. В спор немедля включился Октай Гусейнов, из его уст посыпались названия азербайджанских вин и кушаний, о которых Мишка никогда не слышал. Представитель Азербайджана говорил громко, цокая языком, распаляя этим Зураба и Мишико ещё больше. Так как запас русских слов был ограниченным, а чувства гордости за свою родину переполняли душу каждого из них, все они незаметно для себя принялись добавлять слова на родном языке. Понимали ли они при этом друг друга, гортанно вскрикивая на родном наречии, – Мишка не знал, но для себя сделал вывод: надо срочно успокоить разгорячившихся горцев. Ему показалось: ещё мгновенье и эмоциональные парни выхватят спрятанные под робой кинжалы и начнут резать друг друга.
Продавщица чайной испуганно смотрела в их сторону. Мишка взял пустой стакан и что есть силы стукнул донышком по столу:
– Кончайте вазьгать, петухи кавказские!
Парни замерли на полуслове с открытыми ртами, не понимая, что потребовал от них Кацапов.
– На губу захотели, едришки-шишки? – прошипел он со злостью. – Быстро встаём и уносим ноги, пока дежурный наряд не нагрянул.
Про наряд кавказцы поняли мгновенно. Зураб ухватил одной рукой пакет с конфетами, другой вцепился в пачку с печеньем и первым выскочил из чайной. За ним без промедления двинулись Мишико и Октай. Мишка вышел последним, извинившись перед продавщицей.
До ротного помещения друзья дошагали молча, и только в кубрике, остывшие горцы стали допытываться, что он им прокричал в чайной.
– Чтобы не кудахтали и не трясли попусту губой, – пояснил им тогда Мишка язвительно. – Одним словом – не моросили. У меня от вас башка затряслась.
Кавказцы переглянулись между собой, ещё сильнее запутавшись в значении слова, однако переспрашивать больше не стали.
Вспомнив про этот курьёзный случай, Мишка грустно улыбнулся
Идиллия просуществовала недолго. Из-за неспособности к обучению друзей Мишки в феврале отстранили от занятий и в скором времени отправили служить куда-то во вспомогательные подразделения флота.
Мишка опять остался один, хотя к нему в кубрик сразу перевели трёх курсантов, койки которых были неподалёку от входных дверей и кому-то помешали. Эти три курсанта переместились к Кацапову, а их койки разобрали и унесли на склад. Парни были из Ужгорода и Мишку ничуть не интересовали. Они не соответствовали его критериям дружбы. Он ещё больше замкнулся, попал в немилость к Тарасенко и стал получать многочисленные наряды, пока не сжёг ботинки.
Потом, после разговора с Ольшанским, служить стало полегче. Мишка попытался сблизиться с Колей
