поедем, здесь нам его не одолеть. Да ты не переживай, там всё отлично ничего не течёт, двигатель сухой. Тормоза – тормозят.
– Ладно, поверим пока на слово. Хотя конечно жаль.
– Ну, что ты хочешь, это машина, всё бывает, то здесь отвалилось, то там – техника. А как тебе машинка-то вообще? Подходит?
– За неимением лучшего, сгодиться. Цена – качество, соответствует.
– Да за такие деньги велосипеда нормального не купишь, а тут машина, да ещё и сама едет! Так, что давай в субботу приходи с деньгами, откроем капот и в ГАИ на переоформление. А сейчас я прокачу тебя на супертачке, садись, поехали, довезу тебя до дому!
– Жалко сегодня только вторник, а то бы щас могли бы всё оформить.– Сказал я, садясь в ВАЗ 2105.
– Успеешь ещё, до субботы всего ничего осталось.
Коля как следует, газанул и, плавно отпустив сцепление, вырулил на городскую улицу с ярким названием: «Перворакетная». Городок обвевал нас прохладой в открытые окна автомобиля, а Тимофеев выдавал увесистую порцию децибелов своей громкоиграющей магнитолой, надрывался Фредди Меркьюри и мы молча, наслаждались дорогой. От ослепительно-блестящей, ещё не запылённой зелени, рябило в глазах. Зелёная травка, самоотверженно пробивалась, сквозь прошлогоднею листву и неубранный мусор, создавала прекрасный, мягкий ковёр. И по этому ковру, как по подиуму, вышагивали важные, майские коты. Коты попадались всех мастей и пород, один даже был совсем без шерсти, видимо, разогревшись на солнышке, решил скинуть, надоевшую за зиму шубу. Каждый из них был занят своим, как им, наверное, казалось, неотложным делом. Один внимательно вынюхивал каждую травинку, боясь пропустить, хотя бы одну не исследованную. Другой сидел у края дороги и внимательно следил за движением, сурово смотрел на проезжающих мимо автолюбителей, сквозь зелёный прищур изумрудных глаз. Третий важно вышагивал по свежей травке, стараясь ступать по земле, не повреждая новоиспечённой зелени. Двое пушистых созданий так отчаянно гонялись друг за другом, что выбежали прямо под колёса, уже почти моего жигулёнка, но Тимофеев хладнокровно нажал на великолепные тормоза и спас безумцев. Выругавшись, Николай двинул дальше уже по «Новоракетной». Коты восхищённо смотрели на Колю и в «душе» громко аплодировали ему скандируя: «Да здравствует! Тимофеев!» или даже нет: «Виват! Тимофееву!». Коля, правда, позевывая, рулил, не подозревая о своей славе. А кошки уже заглядывались на аппетитных голубей, деловито клюющих рассыпанные крошки, и осуждали собак, гуляющих со своими хозяевами. Людей, конечно, они игнорировали, считая их недостойными, своего внимания. Короче говоря, весна была в самом разгаре, и все были счастливы и довольны, что наконец-то зима кончилась, теперь можно наслаждаться теплом и ласковым солнцем, не опасаясь быть простуженным и зараженным противным вирусом. Это было фактически осязаемым счастьем. Казалось бы солнце и тепло, а человек уже счастлив. Вот, а если б не было зимы, узнали бы мы об этом? Нет. Значит, долгая, холодная зима это прелюдия к весеннему теплу и они так же связаны, как грусть и радость, и слёзы со смехом. Ведь без горя, мы не узнали бы счастья, не было с чем
