приятно булькала, картошка пенилась, я снимал пенки ложкой и сливал их в раковину. Жизнь была прекрасна и весенние птицы за окном, беспрестанно напоминали об этом, своим громким криком. Я дремал, облокотившись на кухонный стол, мне снилась новенькая машина и сладкая, сытая жизнь, но почему-то, всё это имело запах горелой картошки. Стоп! Картошка! Открыв глаза и увидев кряхтящую кастрюлю, источающую резкий запах пригорающего картофеля, я мгновенно погасил газовую конфорку. Да уж не везёт так с детства. Пришлось перекладывать уцелевший урожай в другую кастрюльку, а пригоревшую, вместе с гарью, замочить в раковине. Хорошо ещё целая картошка почти не пахла гарью и я, добавив в неё тёплой воды, намял прекрасное картофельное пюре. Вот и ужин готов, не хватало только хлеба и сосисок. Но их не было, в магазин идти не охота, да и денег всего пятьсот рублей, надо до пятницы как-то дотянуть. «Будем говеть картошкой»: думал я, накладывая большущую тарелку. Тёплое, дымящееся пюре, приятно наполнило мой пустой желудок, и бог Морфей начал звать меня к себе в гости. Сопротивляться было бесполезно и я, не помня как, добрёл до кровати, рухнул на неё плашмя. Всё! Аллес!
Проснулся я от тренькающего в коридоре телефона. Качаясь, неуверенно ступая по ковру, с трудом нащупав аппарат, я поднял трубку.
– Бригада торпедных катеров слушает! – невольно вырвалось у меня.
– Хорош, острить Антонов. – Это уже Усачёв, с другой стороны провода. – Я тебе по делу звоню.
– Какие могут быть дела в полвосьмого вечера! – щурился я на часы в комнате.
– Дело серьёзное. Надо ванну вниз спустить и в металлолом сдать.
– Может завтра?
– Не-э. Сегодня. Я уже с двумя договорился, ты четвёртый.
– Ладно. Сейчас приду. – Грустно сказал я, положив трубку на рычаг.
«Заодно и в магазин зайду». – Автоматически подумалось мне.
Пройдя на кухню и выпив стакан воды, мне невольно пришлось вытащить странный цилиндр из кармана, такой он был тёплый, почти горячий. Я принялся его осматривать, но ничего не обнаружил. Просто блестящий цилиндр из нержавейки, диаметром 10 миллиметров, высотой 50. Пробовал его магнитом, да действительно не магнитится, значит точно нержавейка. Но какой-то он был странный, слишком гладкий, слишком блестящий. И если б не нашёл я его собственными руками в земле, сказал бы, что он: «Неземной». Я положил его на стол и, накинув куртку, влез в туфли, так я отправился к Усачёву.
Витька жил в двух кварталах от меня и пешком это занимало минут пять ходу, нормального шага. Я шёл, с наслаждением вдыхая аромат черёмухи, которая росла буквально на каждом шагу. Местами попадались все белые, как весенние невесты – прекрасные яблони. И увидеть посреди этой красоты, юную, похожую на весенний цветок стройную девушку, было столь фантастично и волшебно, что просто дух захватывало. Да, как тут не влюбиться, когда сама природа требовала этого.
