дескать, говорить!
– Обычной дорогой мы бы добирались до Узла Воспоминаний полтора или два дня. Откуда ты знал, что в стене проход?
Илидор развёл руками.
– Нет, ты скажи, – настаивал страж. – Ты видишь дороги? Слышишь их? А что еще ты можешь так услышать? К примеру, сокровищницу?
– Откуда ты знаешь, куда идти в собственном доме, чтобы попасть туда, куда нужно? – ответил Илидор на все вопросы сразу. – Ты просто знаешь.
– Это уже давно не твой дом! – влез неслышно догнавший их Эблон Пылюга.
– Мой, – лучезарно улыбнулся дракон и легко взбежал по покосившимся каменным ступеням.
Тут он остановился в начале ровной площадки, ведущей к развалинам харчевни, задрал голову к каменному своду и с восторгом принялся его рассматривать. Свод тут нависал довольно низко, хорошо видны были длинные и тонкие окаменелые наросты, серые с красным – как будто когда-то здесь кипели битвы, от которых плакал сам камень. Илидор зачарованно смотрел вверх, приоткрыв рот, переступая с ноги на ногу, чуть кружась, руки его были напряжены и, как крылья, откинуты назад и чуть в стороны, и крылья плаща трепетали, хотя тут не было ветра. Воздух пах солью и каменной крошкой.
Гномы остановились поодаль, глядя на дракона с подозрением.
– Если ты знаешь, куда идти, почему ты просто не идешь туда, где бегун? – бубнил Эблон.
– Я не знаю, где бегун, – рассеянно отозвался Илидор и продолжал медленно кружиться под застывшими слезами гор, трепеща крыльями плаща.
Йоринг пнул Эблона по лодыжке: дескать, уймись ты, наконец! – но Эблон униматься отказался:
– Тогда какой кочерги мы здесь делаем?! – повысил голос он. – Хватит строить из себя важное лицо, скажи нормально, куда ты нас тащишь!
Остальные гномы, держащиеся поодаль, одобрительно заворчали, но Илидор обернулся к ним, сверкнув золотыми глазами в легком раздражении, и ворчание тут же смолкло. Оказывается, за это короткое время гномы успели привыкнуть к мысли, что их ведет по подземью дракон, и успели привыкнуть к нему, к Илидору, улыбающемуся, напевающему и бодрому… безопасному. А мгновенно сжавшийся в пружину и сверкающий глазами Илидор выглядел пренеприятнейше, да вдобавок гномы, хотя и не так хорошо понимающие голос Такарона, почувствовали, как отозвался камень на слова Илидора. Неизвестно еще, что страшнее – горящеглазный дракон, который (как это они забыли!) может в любой миг сменить ипостась и… что делают золотые драконы? Жгут огнем? Ослепляют? Бьют лапами, не мудрствуя особо? Так вот, непонятно еще, что страшнее: этот дракон или камень, отзывающийся на его слова, камень, окружающий гномов со всех сторон, в этот миг и на протяжении всей жизни, и когда он вот так неслышно соглашается с драконом, то… Кто знает, быть может, сама основа мироздания сейчас разойдется под ногами или скалы рухнут вниз, или стены сожмутся каменным мешком?
– Я знаю, где могут быть призраки, я иду к
