лакированная торба, верная спутница моих скитаний по издательствам. Вообще-то я избегала пользоваться ею в иных обстоятельствах, заметив, что чёртова сумка провоцирует странные выкрутасы событий или повергает меня лично в несерьёзный настрой, что кончается практически тем же.
И не мудрено. Вот взялась за ремень и привет горячий, вспомнила любовь в море-ванне, значит прости-прощай деловое настроение, в голову непременно полезет что-нибудь в подобном духе. Однако другой ёмкости для рукописи с книгой у меня не завелось, пришлось мириться с весёлыми воспоминаниями, закидывать торбу за плечо и выскакивать пулей, чтобы успеть на встречу с первой клиенткой в "Аргусе".
Плановые беседы по поводу супружеских измен разной степени серьёзности обошлись на сей раз легко, женщины ходили ко мне постоянно, требовали только ободрения и подсказок, а новенькую клиентку я переправила Валентину. Девушка пришла молоденькая, очень симпатичная, студентка института восточных языков. На её хрупкие плечи свалилась невнятная семейно-имущественная проблема, с которой ей было недосуг разобраться. Мне тоже не очень хотелось вникать с утра, кому и по какому праву принадлежит половина дачи, посему я с лёгким сердцем послала барышню дальше по коридору к уважаемому владельцу и старшему компаньону. Я знала, что Валька не обидится и охотно проконсультирует такую милую девочку. А Мальвине, его секретарше будет особенно приятно.
Так оно и случилось, через полчаса Мальвина явилась ко мне с перекошенным лицом и передала без всякой приятности приглашение шефа зайти к нему на минутку. Мальвина, если не ошибаюсь, в прошлой жизни ее звали Лидой, всю дорогу подозревала нас с Валентином в недозволенных отношениях и мечтала поймать в действии, чем меня иногда утомляла. Валентин похвалил новую клиентку и сказал, что завтра или послезавтра мы начнем поход по рыбаловским дамам, он уточнит день. В ответ я отдала компаньону схему своих передвижений, точнее, обозначила где искать мой труп, если что…
В квартиру Мизинцевых на Веерной улице я прибыла почти как обещала, около двух часов пополудни и успела кратко переговорить с дочкой Светланой, рвавшейся на волю. Дочка оказалась умненькая, спокойная и недурная собой на германский манер, пепельно-светлая и сероглазая. Совсем юная Гретхен с университетским апломбом. Ко всему прочему девочка знала себе цену и беседовала на равных, как с матерью, так и со мной.
Сначала Света подтвердила, что через два дня на третий дежурит в галерее "Утро", но никого похожего на Рыбалова там не замечала, и разговоров о нём не слышала. О сменщице Светлана охотно сообщила, что та замужем за известным режиссером и назвала фамилию. Тут я сообразила, каким боком мы с Альбиной могли соприкасаться. Женя К., кинорежиссер, дружил домами с Леней Бардиным, моим "факеловским" автором. Леня иногда рассказывал об их семействе и веселой жизни творческого работника, отца троих детей и мужа удивительной женщины Альбины.
На минуту отвлекшись от дела,
