о кухонной роли и с ходу стал прибедняться. Мол, он годится для устрашения супостата, а по части житейских советов – слаб и беспомощен. Такие повороты мыслей и намерений Алла за Мишей Званским знала с юношеских лет, так что не обиделась и не удивилась. И чтобы не вводить приятеля в искушение по части следующей роли, Алла закончила кофепитие и засобиралась на работу, хотя время не подошло.
Несравненно удобнее почитать пресловутый "Трон Земли" на скамейке в метро, чем дать возможность сыграть домработнику Мише роль беспечного соблазнителя. Довод в процессе Миша приводил убийственный: мол, от кого убудет? В таком спектакле у Аллы оказывалась проигрышная партия. Если честно признать, то сформулировать отказ она затруднялась даже для себя лично. Но тем не менее, отказываться продолжала, признавая в секрете, что в основном из-за хорошего воспитания, а в остальном непонятно почему. Отчасти по этой тщательно скрываемой причине Алла Кирилловна заторопилась ответить согласием на брачное предложение главного инженера Костина.
Увы, в реальной жизни все сложно и взаимосвязано до полного безобразия, в который раз заметила Алла, торопливо собираясь из дому и засовывая в сумку "Трон Земли". Миша не стал удерживать хозяйку, но пообещал быть на месте
к ее возвращению. К той минуте, как дверь захлопнулась, все вернулось на свои места.
"Вот только о них и думать", – возмущенно толковала себе Алла Кирилловна, пока шла к станции метро "Чистые пруды" и делала пересадку через "Тургеневскую". – "Мало того, что голова пухнет от денежных проблем, попробуй прокорми семью на эту зарплату! Мало мне мальчишек с трудным возрастом, а легкого я у них пока не заметила… Так навязались на мою голову эти типы, у каждого свои претензии. Один хотел жениться по расчету, другой желает свободной любви по принципу "почему бы и нет?". Хоть бы кто поинтересовался чего хочу я!"
В сером подземелье станции "Чистые пруды" Алла отыскала свободную скамью, вытащила из сумки "Трон Земли" и углубилась в чтение. В издательстве ее решения ждали на следующий день, сделали большую любезность, позволив ознакомиться с сочинением. Обычно переводчики брали, что дают, благодарили и кланялись.
По этому небу беспрестанно ходила радуга, то крупными эллипсами, то свиваясь в причудливые кольца и сложные узоры из тонких цветных нитей. Бирюзовый цвет воздуха далеко в вышине и аметистовый цвет морского залива сообщали прозрачным белым зданиям на берегу невообразимое множество полутонов и оттенков. Балконы, нависающие над морем, и широкие лестницы, спускающиеся к воде, казалось, поминутно меняли не только только цвета в глубине полупрозрачного камня, но и очертания. Все сущее едва уловимо менялось и оставалось тем же, будто дышало в едином ритме. Легкие дуновения морского ветерка и движения сложных теней создавали впечатление, что террасы и ступени парят над морем и почти не соприкасаются с сушей. Этот мир зачаровывал и пленял легким дыханием…
Именно такими
