в их доме под строжайшим запретом.
Чтобы не соваться лишний раз на лестницу посреди ночи, Алла решила обновить тайник. На сей раз он сослужил ценную службу. Взобравшись на край ванны и приотрыв окно, Алла готовилась просунуть в щель проклятую банку с окурками, когда поняла, что лифт поднимается и очень скоро достигнет ее этажа.
Естественно, что в такой час раннего утра движение лифта показалось подозрительным, особенно вкупе с криминальными обстоятельствами последних дней. "А вот и киллеры," – с неуместным весельем заключила Алла. "Не иначе, как у Шуры в машине сидели, нечего было с бедняги денег требовать, так с шантажистами и поступают!"
Алла распахнула окно и почти высунулась в шахту. Так можно было увидеть, кто выйдет из лифта, и остаться незамеченной. Кабина лифта медленно затормозила и встала. Двери открылись и стали закрываться, и в сторону ее квартиры тихим ходом двинулась затемненная большая фигура в темном балахоне. Непривычный угол обзора придал зрелищу такой пугающий характер, что нервы у Аллы не выдержали.
– Кто это? Стой, замри! – отчаянно выкрикнула она, потеряла равновесие и взмахнула рукой, в которой сжимала жестяную банку из-под Nestle Classic.
Зловещая фигура действительно замерла и застыла вполоборота. Позиция Аллы представлялась неуязвимой. От площадки шахта отделялась частой решеткой высотой в человеческий рост, окно ванной располагалось выше, оттуда можно было стрелять, метать ножи и бросать гранаты, не опасаясь ответных действий. Банка Nestle Classic, надо понимать, превосходно сошла за гранату, особенно на первый взгляд при плохой видимости.
Незнакомец медленно поднял руки вверх и еще медленнее стал поворачиваться лицом к опасности. Одну томительную секунду Алла ощущала, как ноги уплывают и подступает бархатная тьма, но симптомы испарились мгновенно, когда к ней пробился голос Миши.
– Я пьян, конечно, не отрицаю, – проговорил он вкрадчиво. – Но не до такой степени, чтобы швырять в меня гранаты, или что там у тебя. Опомнись, Трехглазка, зачем ты сторожишь людей на лестнице и немилосердно их пугаешь?
– Сейчас, подожди, – проговорила Алла с досадой.
Испуг прошел, как-будто не было его совсем, но неудобная поза, подвернутая нога и проклятая банка в руке оставались, со всем этим надо было управиться. Слезала она с парапета старинной ванны томительно долго, потому что не могла встать на больную ногу, а здоровая требовалась для опоры. Явно не хватало третьей, но ее, увы, не предвиделось. Чертова банка занимала руку, но бросить ее было некуда, окурки просыпались бы, собирай их потом. Цепочка на дверях тоже не желала открываться, опять банка мешала. Когда Алла отомкнула дверь, чтобы впустить еще одного незванного гостя, она и впрямь досадовала, что банка не взорвется, так хотелось ее в кого-нибудь швырнуть.
Мишу она сначала не увидала и с бешенством подумала, что негодяй заставил ее открыть ему дверь, и не дождавшись, отправился
