в одной упряжке.
– Это каким образом? – поинтересовалась Алла, понимая, что ничего приятного услышать не доведется.
– Я уже говорил тебе, затем и приехал. Не вылезай, сиди тихо, пока не спросили, может, обойдется, – морщась, как от зубной боли произнес Александр Иванович. – Нет, тебе понадобилось залезть, тебе нужно знать, ты мне будешь давать советы и указывать, что делать. Только тебя мне не хватало и твоих указаний. Может, я опоздал, но предложение беру обратно, очень рад, что ты надумала отказаться, только невовремя.
– Прекрасно, я поняла, – отозвалась Алла. – Это лирика, а что по делу? Почему мы не можем честно сказать, как было? Что нам мешает? Вернее, тебе
– Хорошо, раз ты хочешь, то скажу, – сказал Шура. – Ты вообще оказалась сбоку припеку, это я понимаю. А я не могу рассказать, как было на самом деле, понимаешь, не могу. Все равно получится, что я что-то скрываю. Что в лоб, что по лбу. Тогда меня станут спрашивать очень серьезно, там знают как… И все равно не поверят, даже если я выложу, как на духу. И тебе никто особенно доверять не станет, будут копать. И окажемся по твоей милости знаешь где? Для чего тебе это надо?
– Ты меня опять запутал, слишком много вопросов задаешь, – ответила Алла. – Я в дурацком положении. Меня разыскивают за бандитизм, ты один знаешь, что я твою контору не грабила, но предлагаешь держать это в тайне. Я в принципе согласна, но до тех пор, пока меня не найдут. Но что я должна сказать, если меня узнают, вычислят и спросят? Или говорить, что это не я? Вохровец меня опознает. Или что я тебя не знаю и случайно оказалась в заложницах? Кто мне поверит? Выходит, что ты не можешь сказать правду, а мне нет смысла врать. Как быть?
– Вот я и говорю, что мы в одной упряжке, или держимся вместе, или топим друг дружку. Ничего с этим не поделаешь, – признал Шура Костин и закурил очередную сигарету.
– Объясни мне, пожалуйста, почему правда тебя не устраивает, зачем требуются какие-то выдумки? – в очередной раз спросила Алла.
– Потому что правда хуже всяких выдумок, – напрямую резанул Александр Иванович. – Потому что я знаю, кто они такие, потому что они меня знают, потому что тебя увезли, чтобы я молчал, потому что обещали свернуть тебе голову, если я пикну. Достаточно?
– Ой, извини, но я не знала, – только и нашлась сказать Алла. – А теперь, когда не свернули, нельзя переиграть? В милиции нормальные люди, поймут, что ты за меня боялся и не хотел рисковать. Я могу назваться невестой для правдоподобия, если твоя жена не будет возражать.
– С женой, с Лидкой, Бог с ней, а что она тебя по телефону отлаяла – баба есть баба. Она раздумала разводиться, оно сейчас удобнее, – невнятно пояснил Шура, довольный, что Алла свернула на обиходную дамскую тему.
Однако Аллу тема жены Лидки не интересовала почти совсем, и она вернулась в исходную точку собеседования.
– Хорошо, но я пока не поняла, что препятствует разъяснить наше дело раз и навсегда, – напомнила она. –
