style="font-size:15px;"> В воздухе пахло дождём и назревающей катастрофой. С чего началась эта ссора я уже и не помню, вероятно, с очередной баронской остроты. Кто—то невзначай бросил мне нелестное замечание. Потом Аурр припомнил вчерашнее поджигание, а я мягко обозвала его пьяницей. И мы подрались, на мечах…
« – А ну, идите сюда, ваше высокородное сиятельство!
– Сам иди… к Зюту, – например!– Как смеешь так ко мне обращаться? Невежественный, грязный…
– Мелкий напыщенный засранец! – гнев Аурра пересилил все плотно—вбитые в наши зашоренные головы устои. Кричать на господина, на дворянина, кусать руку кормящую! Непозволительно! Скажу боле – невозможно. – Берите меч, милорд! Берите и заткнитесь! Я хочу видеть воина или прихлопнуть брехливого труса, как повезёт.
– Ремир… – Астрис вскочила, – Аурр, пожалуйста…
– Не стоит, Астрис. Мне тоже хотелось бы посмотреть, какой воин выйдет из нашего барончика. При всем моем уважении, это просто нетерпимо, так обращать к простому человеку.
– Ой, да кто бы говорил.
– Молчать! – взревел проводник, перехватывая меч Рея.
– Как знаешь! – я нагло ухмыльнулась, оголяя клинок. Ты у меня получишь, проводник.
***
– Мети, мети, цесаревич! Шо тебя папка листья грести не учил? – рассыпчатым горохом стучит визгливый голосок младшего послушника. Мальчик и сам был послушником, со вчерашнего дня. Колючая черная мантия висит на нём картофельным мешком и пахнет она картофельным мешком!
– Куда ему? Нашему кудрявчику небось сто слуг носик платочком промокали да шнурочки бантиком завязывали, чтоб не жало, – охотно подхватывает второй, рыжий, длинный, веснушчатый. – Отвечай, когда к тебе старшие обращаются!Учил?!
– Нет, – коротко отрезает мальчик и принимается ещё усерднее царапать прутьями плиты.
– А ты представь, что это меч, – подсказывает третий почти любезно. – Как там твоя поблескушка называется? Цвайхерпыг? Цвейпурпыг?
– Не ломай язык! Эту дрянь в народе кошкодёром кличут, – снова начинает первый, он у них за умного. Остальные отмалчиваются, искоса бросая наглые взгляды, мол они тут главные, они тут лучшие. —Знаешь, сколько добрых людей из—за неё полегло, а княжич? – выплёвывает паренёк.
—Цвайхендер, – обрывает глумливую речь мальчик.
– Эй, ребят! А он ещё и говорить умеет! Ну—ка вякни, вякни ещё, будь хорошей псинкой!
Парнишки в балахонах крутятся, кривенькие, злобные, каркающие точно сороки.
– Пошли вон! – кричит мальчик. Он был сыном князя, он такого не потерпит! Как эти «старшие» говорили, вообразить, будто метёлка – меч? Пожалуйста! Мальчик перехватывает древко метлы, двумя руками, как его учили на тренировках, и с огромной радостью бьёт задиру в живот. Обидчик кричит и сгибается пополам, а его свора с громким улюлюканьем набрасывается на мальчика. Четверо на одного, разве это честно?
***
