спросила ее: «Скажи, эта сумка действительно тебе жизненно необходима?»
Она долго думала и сказала: «Да, эта сумка мне действительно жизненно необходима».
Я вспомнила себя маленькую, и как я хотела, чтобы на меня смотрели мальчики и писали мне записки, и она точно так же этого хочет.
И я пошла на рынок и купила ей поддельную сумку, и шарф, и пуховик Монклер. Они, кстати, тоже недешево стоили, но самое смешное – никто не догадался, что они ненастоящие.
И мальчик, который ей нравится, прислал ей записку! Она была такая счастливая!
Я надеюсь, что она, моя девочка, не станет от этого хуже. Что же делать, раз такие правила игры в этой школе. Такая система ценностей.
Вы спросите: «А почему ты не отдашь ее в другую школу?» И я отвечу. Потому что эта – хорошая, здесь учат, и она никогда бы здесь не смогла учиться, если б я в ней не работала учителем музыки.
Об этой школе
Дело в том, что эта мама работает как раз в той школе, где я училась в младших классах.
Как странно, столько лет прошло, а ничего не изменилось. Нет – изменилось-то как раз все. Кроме этой школы. Хотя тогда, когда я в ней училась, у нас была ДРУГАЯ СТРАНА.
Глава 2
Другая страна
Из словаря шопоголика:
Вечерка – нарядное платье.
Вдарить по вечерке – купить нарядное платье.
А что у вас в ящиках – просьба показать вещи, не проданные во время распродажи (сейла) и еще не увезенные в сток.
Сток-центр – лучшее место на земле.
Это куплено еще до выборов – объяснение с мужем по поводу новой вещи.
Дубленка
Никогда не забуду. Раздевалка в детском саду. Вхожу я, и нянечка орет:
– Вы только на нее посмотрите!
Я понимаю, что это она про меня.
– Это же надо ребенка так безвкусно одеть! Кофта зеленая! Юбка фиолетовая! Колготки коричневые! Ты посмотри только на себя! Ужас!
Я замираю от шока. И смотрю на себя. Наверно, действительно не очень.
– Вот, посмотри, как девочку одели хорошие родители!
Я послушно смотрю на девочку из хорошей семьи.
– Все в тон, платье голубое, колготки синие, туфельки синие! Любо-дорого взглянуть!
Дальше не помню текста. Помню только, что я еще очень долго продолжала стоять и не могла пошевельнуться. Я в первый раз в жизни была так сильно унижена.
Но это еще был удар по моей маме, у которой, как оказалось, совсем не было вкуса.
А вкус у моей мамы был. Это я уже, конечно, попозже поняла. Идеальный вкус был – отвечаю, просто одела она меня, не слишком заморачиваясь, что под руку попало.
Я пришла домой и рассказала о моем унижении.
– Все в тон – дурной тон.
Беззаботно так сказала. Я не поняла, что она имела в виду, но очень обиделась именно на то, что беззаботно.
Еще у нее другие
