порченная преслушанием, и мир со своими разными соблазнами ошеломляюще помогают диаволу, и Господь не нарушает наше самовластие. Нам должно стремиться к добродетели, насколько хватит наших сил, но устоять в добродетели состоит не в нашей власти, а в Господней, и хранит Господь не за наши труды, а за смирение. «Где случилось падение – там предварила гордость», – говорит Лествичник.
Но Господь по Своему милосердию дал нам, немощным, покаяние, ибо наша порченая природа очень и очень склонна ко греху. Святые отцы своим опытом изучили до тонкости нашу природу, утешают нас и подробно изложили в своих сочинениях способ борьбы со грехом. Теперь у тебя есть книжица «Невидимая брань» – посматривай в нее почаще.
Когда ты уезжала, я глядел на пароход с берега, но постеснялся махать рукой, ибо там стояли наши батюшки. Долго я смотрел на пароход, пока он не скрылся из моих глаз, и пошел в свою келлию с грустью, точно что-то потерял дорогое. Человецы есмы, и человеческое [о себе] напоминает. Мало пришлось нам беседовать на пользу души. Все как-то было несвободно, а когда выпадали минуты свободные поговорить – был усталый и течения мыслей иногда были не связны. Но я надеюсь, что ты мои недостатки покроешь христианскою любовью. Хотя и короткими были наши беседы, однако и я получил пользу от твоей откровенности. Конечно, ты это не заметила. В общем, наш разговор был по душам. Так говорить не только с мирянами, но и с иноками не приходится.
После твоего отъезда у меня оказалось времени много свободного. По окончании покоса вся братия получила отдых и готовится ко Святому Причастию в воскресенье, а я вступил в седмицу служить и тебя поминаю в своих недостойных молитвах.
Относительно молитвенного твоего правила умудряйся сама, только чтобы было не на ветер, как бы только выполнить. Старайся внимательно. Не лучше ли сократить, чем со смущением выполнять и быть рабом у правила? Это не моя мысль, а святого Исаака Сирина. И в «Невидимой брани» это писано, только не помню, в которой главе. […]
Призываю на тебя Божие благословение, пребываю с любовью во Христе.
[10.1945]
Твое письмо я получил и отвечаю на него кратко. Твои каракули еле разбираю, сразу не прочесть.
Ты пишешь: «Жизнь завертела меня, и никак не могу настроиться на молитву». О молитве хорошо говорить лично, однако напишу кратко своими словами. Молитва имеет три названия: устная, умная и умно-сердечная. Устная говорится языком; когда одна находишься – вслух, и при других – молча. Умная молитва произносится одним умом. Умно-сердечная молитва – соединен ум с сердцем; и к этой молитве не стремись, она к твоей жизни не идет, такая молитва требует уединения, и без уединения она не может быть, и уединение без молитвы тоже не может быть. Это я говорю в полном смысле об уединении, отложивши всякое попечение о скоропроходящей этой временной жизни. У тебя жизнь деятельная, и как ты мне говорила, что внимание у тебя в груди, будь этим довольна,
