style="font-size:15px;"> Благословение старца
05.02.1956
Новый Валаам
Вы собрали мои письма и хотите издать их; если вы усмотрели, что письма послужат на пользу, собирайте и издавайте.
Я ведь писал письма в разное время и разным лицам, вот и получились неизбежные повторения.
Хорошо бы было мне пересмотреть их самому, но это нельзя исполнить, ибо я не могу приехать к вам по болезни ног моих. Да я и дряхлею; теперь мне стукнуло восемьдесят три года; благодарю Бога, что память пока хоть и тупеет, но не изменяет.
Письма писал я, что Господь полагал мне на сердце; в школах я не учился и писал – как умею говорить, так и писал. Человек я от природы застенчивый и недалекого ума, это я вполне сознаю, и память плохая.
У нас портной работал шубы; знал читать и меня учил. Тупо я понимал, а сестра моя скоро заучила буквы и укоряла меня: как ты не понимаешь? Вот я уже заучила, а ты все не понимаешь! Наконец и я научился читать. В то время керосина не было еще, по ночам в избе работали с лучинкой. Я наблюдал за огнем, лучинку вставлял в светец, а угольки падали в приготовленный ушат с водой. Отец мой плел лапти, а мать и сестра пряли или починяли; еще у меня было два брата. Вот что еще интересно: спичек не было, в печке делали ямку, в нее угли загребали кочергой, вот огонек там и хранился. Случалось, потухали угольки, мать, бывало, скажет: «Ванька, сходи к Андрею за углем». Вот я и принесу уголек в баночке. Подую на уголек, приложу лучинку – вот и добыли огонек!
Когда я начал читать, то приобрел несколько книжек Житий святых – тогда печатались такие маленькие книжечки.
Был у меня друг единомысленный. Вот мы с ним и толковали, как спасаться. Ходили пешком в Нилову пустынь – за 150 верст от нас; насушим сухарей мешочек, пристроим на плечи – и марш в дорогу. Ходили мы туда три раза. Слышали мы, что там, в лесах, живет пустынница Матрена, но никак не могли повидать ее. Да и глуповаты были – ведь только по тринадцать лет.
Старший мой брат жил в Петрограде. Он был деловой и неглупый, имел трактир и меня к себе взял. Немного я пожил с ним и книжки все приобретал. Как-то брат поехал в деревню, а я – в Коневский монастырь. Нашелся попутный человек, владеющий финским языком. На Коневце нам не понравилось, и мы отправились дальше, на Валаам. Я остался на Валааме, а он [попутчик] вернулся в Петроград. Мне тогда было шестнадцать лет. Моя мать приезжала ко мне. Проживши четыре года в монастыре, я был взят на военную службу. Служил я в стрелковом полку четыре года – тогда такой срок был, – пришел со службы, в доме с отцом пожил года два и второй раз прибыл на Валаам, в 1900 году. Вот и живу с тех пор в монастыре, и мысли никогда не было, чтобы вернуться в мир.
Благодарю Господа, что Он по Своей милости сподобил меня, грешного, провести всю мою жизнь в монастыре. Кто будет читать мои письма, умиленно прошу: помяните в своих святых молитвах меня, великого грешника.
Письма Елене Акселевне Армфельт
[1945]
