хоть и был с виду слаб, но до сих пор оставался жилист и мускулист, и ему хватило сил забросить мешок как можно дальше. Зодон не ожидал такого, с забитыми носом и ртом, запыленными глазами, громко чихнул.
Встрепенулись теперь уже все жители поселка. Побросав свои дела, они схватились за оружие.
Орк продолжал носиться по территории и кричать, пока не налетел на кучу с углем. Проехав на гладких черных камнях, он упал грудью на свое же копье. Как же он орал. То ли это были крики боли, то ли досады. Так все для него хорошо начиналось, и как позорно обернулось. Не начав боя, он сам себя погубил в черной куче горной породы. Орк еще пытался какое-то время биться и пробовать встать, но так и не смог, и только загоняя глубже стальной стержень себе в плоть, он сам себя же и истязал. На него уже никто не обращал внимания. По ту сторону от выходящего орка разгорелась страшная, кровавая бойня, в которой погибали и даже не знали за что. Дети, кто успел, бежали прятаться в глубокие пещеры, а кто загляделся, были либо ранены, либо убиты.
Услышав звуки борьбы и крики боли, прибежал эльф Бьюч, который временно остался за вождя. Он направил впереди себя стрелу и несся в самую гущу сражения. Добежав до Пуотса, паренек вскинул лук и натянул тетиву.
– По какому праву, ты, подлое животное, здесь пустил кровь? – вскричал Бьюч.
Вождь сделал знак своим воинам, дунув два раза в маленький деревянный рожок, висевший на веревочном шнурке на груди, и звуки сражения стихли.
– Где этот отросток? – властно прокричал Пуотс.
– О ком ты? – переспросил Бьюч.
Эльф смотрел прямо в глаза дворфу, пытаясь подметить ход его мыслей и предугадать малейшее движение. Снег кружил вокруг них. Поблизости раздавались стоны раненых. Воины по обе стороны от предводителей замерли. Из движений можно было только увидеть, как у каждого представителя обеих кланов бегают зрачки. Они выжидали наготове. Момент накалялся. Сердца у каждого отбивали неровный ритм. Вражда читалась в каждом взгляде. Дворфы будто казались безоружными, в отличие от эльфов. Многих было не заметить. Но они где-то были и настороженно ждали. И именно это нервировало и еще больше выводило из себя тяжеловесов дворфов. Они понимали, что в каждого нацелена стрела, а может и две. Вот только где они, эти затаившиеся стрелки, эти матерые воины, было не угадать. Дворфы переминались с ноги на ногу. Из их ноздрей вырывался пар, что придавало еще большего устрашающего вида к тяжелым стальным доспехам, которые закрывали могучую грудь, коренастую спину и мясистые ляжки. Головы воинов были прикрыты металлическими шлемами, где от середины лобной части спускалась маленькая пластина, прикрывающая нос. Дворфы боялись за свои носы, потому что когда удар противника приходился на эту часть лица, они просто вырубались и становились беззащитными против действий врага.
У эльфов же, головы вообще были не покрыты. Их светлые волосы промокли от налипшего снега, косы и хвосты обвисли, а лица казались
