на меня золотистыми глазами.
– Со светлой душой.
– Хм. Забавно смотреть, как человек общается с невидимым собеседником. Если эта душа предлагает тебе уйти, то я, пожалуй, встану на ее сторону.
– Почему?
– Ты и так достаточно со мной повозился. Мне уже гораздо лучше, силы очень быстро возвращаются. Через два дня луна пойдет на убыль, а пока находиться рядом со мной не слишком разумно. Я буду занят войной со зверем и не хотел бы, чтобы ты пострадал ненароком. Так что, если тебя ничто не держит, лучше уходи. До Дорч-ган-Тойна отсюда полтора – два дня пути. Вверх, где на нас напал ругару, и по хребту в сторону Монте-Розы.
– Хорошо, – к огромному облегчению Проповедника сказал я. – Если ты уверен, что справишься в одиночку, я отправлюсь своей дорогой.
– Уверен.
Он следил за тем, как я собираю вещи. Одеяло я оставил ему, как и всю еду. Затянул тесемки рюкзака, закинул его на плечи.
– Пора прощаться.
Мы пожали друг другу руки.
– Теперь я понимаю, что в тебе есть такого, чего нет во мне, страж. – В его золотистых глазах бесновалось пламя. – Почему оборотень бросился на меня, а не на тебя. Чувствую это в твоей крови, но не знаю его названия…
Кровь Темнолесья. Изначальная магия всех иных существ. Я ничего не сказал ему на это, и он спросил:
– Знаешь, как с волкодлаками поступают в моем народе? Их давят лошадьми или закапывают живьем. Не важно, что ты не хотел становиться зверем. Ты проклят навеки и бесчестишь семью. Любой из твоих родственников считает правильным прикончить тебя. То, что ты сделал для меня, – не сделал бы никто из моей семьи. И я этого не забуду.
– Ты уже можешь помочь. – Мне пришла в голову мысль, которая должна была появиться гораздо раньше. – Что мне следует сделать, если я хочу узнать, с кем общался человек из табора в определенном месте?
Он ничем не показал своего удивления:
– Поговорить с кем-нибудь из табора. Там все на виду, и нет никаких тайн.
– А если ни табора, ни этого человека больше нет в живых?
– Даже так? – Он задумчиво потянул себя за указательный палец правой руки. – Тогда я бы поговорил с кем-нибудь из осведомителей инквизиции.
– Со стукачами?
Цыган поморщился:
– Стукачи, страж, это те, кто во время исповеди рассказывают своему духовному отцу что-нибудь о соседях. Осведомители не мелют сказки из зависти или для того, чтобы очернить знакомого. Это профессионалы, собирающие ценную информацию и следящие за неблагожелательными для веры лицами, которым требуется надзор, но им пока еще рано предстать перед инквизицией. Например, есть те, кто всегда наблюдают за цыганским табором. Попробуй найти такого и задать ему вопрос. Быть может, тебе повезет.
Он подал интересную идею, а когда я уже брался за дверную ручку, цыган окликнул меня:
– Твой друг. Давно он пропал?
– Очень давно. Ты что-то знаешь об этом?
– Вчера бы я
