видно, гости сюда приходили не часто.
Брат Инчик привел меня на самую верхнюю площадку монастыря, ко второй башне-обсерватории. Здесь стоял приземистый дом с широкими окнами, деревянной крышей и красивой резной лестницей. Чуть дальше был обрыв, на его краю я увидел маленькую часовню с распахнутыми дверьми.
Я подошел к краю пропасти, посмотрел вниз, на ледник, затем прямо, на Монте-Розу. Отсюда я видел тот водопад, о котором мне рассказали скирры. Он находился в четверти лиги от монастыря, падая из-под огромной ледяной глыбы в пробитый в Юрденмейде бассейн. Тайной каменистой тропки отсюда видно не было.
Монах откашлялся, нетерпеливо дожидаясь на деревянных ступеньках приземистого дома.
– Давай посмотрим, как нас устроят, – поторопил меня Проповедник.
– «Нас»?
– Не цепляйся к словам, Людвиг, – нахмурился тот. – Это Божьи люди, они заботятся не только о путниках, но и о душах, даже если их и не видят.
Пугало скептически посмотрело на него, мол, «ну и силен же ты заливать, старина», и направилось к часовне.
Оно догнало нас в коридоре, неся в руках почти три десятка украденных свечей.
– Опять мародерствуешь, – недовольно сказал ему Проповедник.
Пугало пожало плечами. Оно считало, что от монастыря не убудет.
Комнату, которую мне предоставили, даже с натяжкой нельзя было назвать монастырской кельей. Совсем не похоже на узкий крысиный лаз с голыми стенами и холодным воздухом, куда так любят запирать себя некоторые монахи.
Просторное светлое помещение с двумя большими окнами и видом на Монте-Розу, на которой отсюда можно было пересчитать каждый камушек. Все стены были сложены из отшлифованных буковых бревен, пол каменный, стол перед окном накрыт белой кружевной скатертью, основательный камин, на большую кровать наброшена оленья шкура.
Над кроватью висело распятие.
– Это ваша комната, страж. Как только у брата-управителя появится время, он примет вас. Не ходите по монастырю в одиночку, кроме тех мест, где мы с вами были. Гостям запрещено.
– Почему вы стали молиться, когда увидели меня, брат Инчик?
– Я… я был взволнован… – Он с опаской оглянулся на дверь. – Просто взволнован.
Тщедушный монах облизал губы, наклонился ко мне и шепнул дрожащим голосом:
– Несколько лет… я молюсь о милости. Ведь его прислал Господь. В наказание за наши грехи. Мы виноваты…
Он не закончил, быстро отступил назад, опустив голову, а дверь распахнулась, и в комнату вошли несколько монахов. Один принес шерстяные одеяла, другой начал растапливать камин, остальные быстро накрыли ужин, ставя на стол тарелки и кувшины.
Брат Инчик больше не разговаривал со мной, бросился помогать сутулому товарищу возле камина, а затем вышел вместе со всеми, взглянув на меня со страхом и мольбою.
– Ты понимаешь, что происходит, Людвиг? – Проповедник хмурился.
– Нет,
