членам нашей. Мы послушно направляемся за ним в противоположный конец зала к сводчатому проходу с надписью «Крыло Джея», где бодрый, слишком холодный воздух тут же сменяется слишком теплым и спертым.
У меня такое ощущение, что эта часть инструктажа должна быть приятной, но я совершенно выбита из колеи оттого, что он меня узнал, и не обращаю никакого внимания на окружение. Мне хочется улизнуть от него и свалить, но нас всего каких-то полтора десятка, и Грейс весело тащит меня за руку в авангарде нашей группы. Мы идем аккурат за ним, настолько близко, что он наверняка возомнил нас преданными поклонницами его пятой точки, которая, если честно, действительно очень даже ничего.
– В крыле Джея сорок две комнаты, что превращает его в самый большой в мире погреб для человека, – говорит Портер, останавливаясь посреди гостиной, набитой экспонатами, так или иначе связанными с железной дорогой.
Железнодорожными указателями. Железнодорожными колеями. Сиденьями в стиле королевы Виктории с туго набитыми, обтянутыми бархатом подушками. В глубине помещения даже стоит старомодная, привезенная из Лондона будка кассира, по всей видимости превратившаяся теперь в барную стойку.
– Наш горячо любимый полоумный миллионер любил охоту, игру, железные дороги, выпивку и пиратов, – говорит Портер. – Пиратов в особенности. Впрочем, кто их не любит?
Понятно. Парень, стало быть, не лишен некоторого обаяния. Против шарма у меня иммунитета нет. Когда он говорит, я вдруг обнаруживаю, что у него низкий, хрипловатый голос, будто принадлежащий актеру, озвучивающему за кадром компьютерную игру: одновременно безучастный и дерзкий. Боже мой, спорю на что угодно, что парень до жути самонадеян.
Зачем ему вообще эта экскурсия? Я думала, секьюрити болтаются без дела и только и ждут, как бы наорать на какого-нибудь панка, когда тот протянет свои чумазые руки к живописному полотну.
Но стоит нам перейти в следующее помещение, как я тут же получаю ответ на свой вопрос.
– Это зал игровых автоматов, – говорит он, делая шаг назад.
Комната действительно заставлена замысловатым лабиринтом столов со стоящими на них древними игровыми автоматами, за каждый из них можно сесть и сыграть в одну из сотни различных игр. Доступ к тем из них, которые перешли в категорию раритетов, преграждают заблаговременно протянутые веревочки.
– На этом этапе у вас может возникнуть вопрос: «А все ли залы носят название хранящихся в них предметов»? Ответ на этот вопрос положителен. Владельцы музея не склонны проявлять творческий подход, если, конечно, речь не идет о том, чтобы возложить на сотрудника побольше обязанностей. В этом деле креативного начала им не занимать. Возьмите, к примеру, меня. Зачем нанимать менеджера для улаживания конфликтов с посетителями, если можно просто послать охранника, чтобы тот во всем разобрался? Вам в самом ближайшем будущем предстоит выяснить, что неугомонный мистер Кадавр… то есть мистер Кавадини, – его слова сопровождаются негромким смешком, – любит, когда каждый может делать любую работу, на тот случай, если придется кого-нибудь
