кружки.
– И мольберта, – добавил Роман, накладывая себе прямо в чай клубничного варенья.
– Да. И мольберта, – серьезно произнес дядя, пространно вздохнув. – Что же. По-моему, это расчудесно. Знаешь, я всегда настороженно воспринимал сообщения Катерины и Любани о твоих успехах в области права. Все-таки зная твой характер… Слава Богу, что ты ушел оттуда.
– Но с другой стороны, это давало неплохой доход, – осторожно вставила Лидия Константиновна.
– Ерунда. Главное – человек свободен…
– Тетушка, я же даю уроки студентам. Конечно, получается гораздо меньше моего прежнего заработка, но мне хватает.
– Ну и прекрасно, – одобрительно тряхнул белыми кудрями дядя Антон. – Деньги хороши, когда не залеживаются в карманах. В противном случае от них начинает тошнить. Меня, признаться, жуткое любопытство съедает по поводу твоего художества.
– Меня тоже, – добавила Лидия Константиновна.
– Страшно интересно. – Дядя допил чай и, чмокнув губами, с легким стуком опустил кружку на стол.
– Я уверена, что Рома все может делать талантливо.
– Тетушка, вы преувеличиваете. Я ведь совсем недавно увлекся живописью.
– Ромушка, а что тебя сподобило на это?
– Трудно объяснить… – Роман пожал плечами. – Я давно, с детства, завидовал художникам.
– Вот это здорово! – воскликнул дядя. – Завидовал! Значит, пойдет дело. Если б ты сказал – преклонялся, любил, уважал – я бы в тебя не поверил. Завидовал! Это замечательно.
– Я попросил тетю Катю выслать все мои принадлежности через неделю. После Пасхи.
– И это верно. Богу – богово, Аполлону – аполлоново. И все-таки мне страшно хочется посмотреть на твои картины.
– Картины – это громко сказано. В основном я пишу этюды.
– Пейзажи?
– Да.
– Ну, тогда здесь ты отведешь душу.
– Надеюсь, дядюшка, – промолвил Роман и тут же спросил: – А что, Красновские приезжали прошлым летом?
– Приезжали, – ответила тетушка, – все вместе приезжали.
– Как они поживают?
– Слава Богу, хорошо. Петр Игнатьевич преподает в академии, Надежда Георгиевна проводит спиритические сеансы.
– А Зоя?
– Зоечка? Она чудно расцвела за последнее время. Такая милая стала, красивая.
– И уже замужем, наверно?
– Нет, не замужем.
– Нынче они приедут?
– Грозились в мае.
Роман кивнул и молча допил свой чай. Антон Петрович, неожиданно задумавшись о чем-то, сидел с отрешенным взглядом, теребя снятое пенсне. Лидия Константиновна стала убирать со стола.
За стеклами террасы сквозь облака проглянуло солнце, узкий луч упал на край стола.
– Спасибо, тетушка.
– На
