головоломка.
– Вот именно. После нее ты уже будешь не Александр, а скажем Александр Второй. Как царь! – Доктор коротко хохотнул. – Тебе будет неприятна толпа, громкая музыка, секс и драки. Зато будешь идеальным членом общества, без вредных привычек. У тебя будет пониженный тестостерон и зашкаливающий кортизол. Ты будешь плакать над мелодрамами, обнимая плюшевого мишку. Ты ведь не хочешь этого?
Алекс хотелось плюнуть в интеллигентное лицо доктора. «Лучше сдохнуть, чем превратиться в такого овоща», – он стиснул зубы и отрицательно помотал головой.
– Вот и молодец. – Доктор выглядел очень довольным. – Добросовестно выполняй все указания корректоров. От этого будет зависеть успех лечения и повышение твоей толерантности. А теперь иди. Распорядок дня тебе известен. Курс начинается завтра.
Доктор кивнул на дверь. Было видно, что продолжать разговор с ним бессмысленно. Алекс поднялся и вышел. По пути в палату он думал о будущем и пришел к выводу, что «откорректированная» жизнь его не прельщает. «Что ж, – решил он, – тогда остается один выход – побег».
Санитар завел его в палату и включил свет.
– Парень, у нас отбой в полдевятого. После этого ни звука. Будешь шуметь, контузим тебя по полной. Понял?
– Понял, – ответил Алекс.
– Вот и славно. В шесть утра у нас зарядка. Полседьмого завтрак. Процедуры с девяти. – Санитар мягко прикрыл дверь.
Алекс сел на кровать и задумался. «Сбежать из “Три К” не так уж просто. Везде видеонаблюдение, охрана, сигнализация. Да и потом, даже если сбежишь, что дальше делать? У папы и его родственников не спрячешься. У них в первую очередь будут искать. Остается стать изгоем. Надо изменить внешность. Легко сказать! А как же сканеры. Меня на первом же вокзале сцапают. На коррекцию биометрии денег нет. Да у меня вообще нет денег». Алекс сам не заметил, как его стало клонить в сон. Вырубили свет. Он откинулся на подушки и прямо в одежде залез под одеяло. Было жутко тоскливо. Хотелось обнять маму. Хотя он этого не делал уже лет десять. Но именно сейчас очень хотелось. Она была далеко. Ушла от них с папой, когда ему было девять лет. И неизвестно куда. У них с отцом начались скандалы, и по Кодексу толерантности они обязаны были расстаться. Он до сих пор не простил ей этого. Хотя она и повела себя совершенно правильно, как законопослушная гражданка. Но она его бросила! Ничто не могло заставить его простить маму.
Глаза слипались. Алекс медленно проваливался в сон… Он увидел синее бархатное небо. Постепенно оно стало темнеть. То тут, то там поблескивали мелкие огненные искорки. Они быстро передвигались, как показалось с начала Алексу, хаотично. Но потом, зачарованно вглядываясь в их танец, он заметил, что они двигаются по определенным траекториям. Одни группы огоньков вырисовывали какие-то сложные геометрические фигуры, другие образовали все более углубляющиеся воронки. Алекс был очарован огненной феерией. Зигзаги и фигуры стали соединяться, образуя неведомые ему буквы и слова. Спустя
