каким-то подобострастным. – Проведите свои эксперименты, напишите отчет. Иногда необходимо быть немного бесчеловечным во имя высшей человечности. В самом начале такое мало кому нравится, но со временем вы привыкнете. Через какой-нибудь месяц вы будете делать это с закрытыми глазами. Вам это даже может наскучить. Такое случается.
– Но я ведь обычный доктор, а не специалист в области нейрохирургии…
– Ваши слова делают вам честь и лишний раз подтверждают, что вы годитесь для этой работы. Даже сам Рейхсфюрер как-то сказал, что порой дилетант оказывается более компетентным при проведении научных исследований, чем эксперт. Как бы там ни было, многое в науке сделано евреями – вам это, безусловно, известно, не так ли? Поэтому все, что вам требуется, – это добрый, проверенный немецкий здравый смысл. Вы не обременены предубеждениями семитской медицины.
– Но я не обременен и пониманием того, что мне следует делать, черт побери! – в сердцах воскликнул Макс.
Хауссман успокаивающе похлопал его по руке:
– Тогда ваше сознание – это своего рода tabula rasa, «чистая доска». Какое радостное возбуждение вы должны сейчас испытывать! Все, что вам необходимо, – это вера в рейхсляйтера. А он никогда не ошибается.
– Я…
– В вашей работе высказывались сомнения по поводу того, что даст лучшие результаты – прижигание или непосредственное вскрытие. На вашем месте я бы остановился на вскрытии, тем более что на данный момент, когда реконструируют замок и меняют проводку, у нас есть определенные трудности с паяльниками. Я вернусь через неделю. Если в течение этого времени вам нужно будет избавиться от трупа или потребуется новый объект для исследований, дайте мне знать. Хотя, если я вас правильно понимаю, этот мальчишка не умрет быстрой смертью. Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. Держитесь и оставайтесь приличным парнем. Bonne chance[10], и хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер, – довольно вяло ответил на нацистское приветствие Макс.
Он посмотрел на мальчика, стоявшего возле табурета. Тот тоже поднял на него глаза, казавшиеся неестественно большими на сморщенном от голода лице. Мальчик действительно был похож на зверька из зоопарка – оглушенного, дезориентированного, плохо понимающего, что его ждет.
– Господи! – вздохнул Макс. – Что же мы будем с тобой делать?
Сначала нужно было найти какую-нибудь еду для парнишки. Для этого Макс направился в столовую, где ему пришлось выдержать неприязненные взгляды эсэсовцев и столкнуться с холодным молчанием, которым была встречена его общевойсковая форма. Это было неприятно, захотелось даже дать по физиономии парочке этих типов, однако прагматизм все-таки взял верх.
Уходя из лаборатории, Макс прихватил с собой папку Хауссмана. За первую неделю ему предлагалось провести три лоботомии.
Макс очень мало знал о хирургических операциях на головном мозге, но все же достаточно, чтобы понять: это писал дилетант. Хауссман путал термины и названия
Желаю удачи (
