style="font-size:15px;"> А она:
– Ты послал людей, и они убили мою маму.
А Примул затихает, так затихает и замирает, что, наверно, вот-вот опять заорет или, может, сначала заедет Рокси в зубы. А потом он улыбается и пожимает плечами. Говорит:
– Раз так, мне ответить нечего, голубушка. Но ты не должна была видеть. Ньюленд обещал, что тебя не будет дома.
Кто-то поднимается по лестнице. Рокси слышит. Ноги, больше одной пары, сапоги на ступенях. Может, ребята ее отца, а может, Примула. Может, придется бежать, а может, еще миг – и Рокси схлопочет пулю.
– Но я была дома, – говорит Рокси.
– Умоляю тебя, – говорит Примул. – Умоляю, не надо.
И Рокси как будто снова там, в мамином доме, чистая и ясная, и в мозгу взрываются кристаллы. Мама тоже так говорила, дословно. Рокси думает про отца, как у него все пальцы в перстнях, как его кулак отодвигается от чьего-то окровавленного рта. Больше и хотеть нечего. Рокси кладет ладони Примулу на виски. И убивает.
Он постит видео, а назавтра звонок. Мы, говорят, с Си-эн-эн. Розыгрыш, думает Тунде. Его друг Чарльз любит идиотские шуточки, очень в его духе. Как-то раз позвонил, прикинулся французским послом, десять минут вещал со снобским акцентом, пока не сломался и не заржал.
Голос в трубке говорит:
– Мы хотим ваше видео целиком. Заплатим, сколько скажете.
Тунде говорит:
– Чего?
– Это Тунде? Бурдийон-Бой-Девяносто-Семь?[7]
– Ну?
– Я звоню с Си-эн-эн. Мы хотим купить целиком видео с инцидентом в супермаркете, которое вы опубликовали онлайн. И любые другие ваши видео.
И Тунде думает: целиком? Целиком? А потом вспоминает:
– Там всего… всего пары минут не хватает в конце. В кадре появились другие люди. Я думал, это не очень…
– Мы заблёрим лица. Сколько вы хотите?
Со сна у Тунде лицо помятое, башка трещит. Он выпаливает первую же идиотскую цифру, что приходит в голову. Пять тысяч американских долларов.
Они соглашаются мигом – бл-лин, надо было запросить вдвое больше.
В выходные он бродит по улицам и клубам, ищет материал. Драка двух женщин на пляже в полночь – электричество высвечивает жадные лица зрителей, а женщины кряхтят и цапают друг друга за щеки, за шеи. Тунде снимает светотени их лиц, перекошенных яростью, полускрытых в сумраке. С камерой он силен – как будто он здесь, но его нет. Творите что хотите, думает он, но из того, что натворите вы, что-то сотворю я. Историю расскажу я.
В проулке девочка и мальчик занимаются любовью. Девочка заводит мальчика, положив ладонь ему на поясницу, – летят искры. Мальчик оборачивается, видит, что на него наставлена камера, и замирает, а девочка мерцанием гладит его по лицу и говорит:
– На него не смотри – смотри на меня.
Когда они уже близки, девочка улыбается, под ее рукой позвоночник у мальчика вспыхивает, девочка говорит Тунде:
– Эй, хочешь тоже?
Тут
Ник выбран, видимо, по адресу проживания, Бурдийон-роуд в Икойи, самом богатом районе Лагоса; улица, в свою очередь, названа в честь сотрудника британской колониальной администрации, губернатора Нигерии в 1935–1943 гг. сэра Бернарда Генри Бурдийона (1883–1948).
