вас не затруднит, снимите плащ, – сказал он.
Кристина послушно стащила с себя плащ, повесив его на спинку стула. Каждое движение приносило боль, но она терпела, скрежеща зубами. Увидев место ранения, замотанное лоскутами, лорд Штейнберг только покачал головой и принялся резать импровизированные бинты в запекшейся крови. Присохнуть они не успели, слава Богу.
– Вы могли подхватить заражение крови.
– Оскар промыл рану, – поморщилась девушка.
– Водой? Вода, может, грязь из раны вымоет, но заразу не убьёт.
Рваные бинты были отброшены на пол, и Кристина решилась взглянуть на своё плечо. В темноте видно было плохо, но она всё же разглядела довольно-таки длинный, не слишком широкий красный порез, едва-едва затянувшийся, но ещё влажный от вновь проступившей крови. Что ж, кажется, от такого не умирают…
– Вам повезло, рана не выглядит настолько страшной, – подтвердил лорд Генрих её мысль. – Простите, но мне придётся отрезать вам… Нет, Боже, не пугайтесь. – Он коротко хохотнул, увидев её округлившиеся от ужаса глаза. – Отрезать всего лишь рукав, чтобы вы потом смогли без боли снять свою рубашку.
– Ничего, режьте, – облегчённо выдохнула Кристина.
Безжалостно распоров рукав, лорд Штейнберг достал из сундука белую марлю, свёрнутую в несколько слоёв, и намочил её какой-то резко пахучей золотистой жидкостью из стоящей на столе стеклянной бутыли. Когда он коснулся полученным компрессом раны, Кристина снова вскрикнула – было ещё больнее, чем раньше.
– Простите, я не предупредил, что будет больно, – улыбнулся лорд Генрих, и девушка почему-то тоже улыбнулась. Он убрал компресс и принялся за перевязку. – Кто это вас так?
– Не знаю, – пожала плечами Кристина. – Кто-то из людей Карпера. Я думаю, это вышло у него случайно: Джонат явно приказывал взять меня живой…
– Это странно, – заметил лорд Генрих, наклонив голову. – Простите, конечно, за такие слова, но после вашей смерти Эори остался бы без хозяина, и он смог бы занять его на правах… точнее, бесправии завоевателя. Но, наверное, и в сердце такого подлеца, как Карпер, может стучаться милосердие.
Кристина лишь вздохнула. Ей казалось, что Джонат считает её трусливой глупой девчонкой, которая, испугавшись его, спрячется в монастыре и сделает всё, чтобы обезопасить свою жалкую жизнь. Но Карпер ошибся.
И насчёт милосердия она очень сомневалась. Он просто хочет убить её лично, отомстить за Анабеллу – вот и всё. Какая ему выгода оставлять её в живых?
– Вы сказали, что я не изменилась, – тихо произнесла она. – Но, насколько я помню, последний раз мы виделись, когда мне было пятнадцать. Неужели с тех пор…
– О, вы помните ту нашу краткую встречу? – улыбнулся лорд Генрих. – Нет, конечно, вы изменились с тех пор, просто уже несколько…
– Постарела?
