style="font-size:15px;"> – Как Вы себя чувствуете, Глэдис? – спросила мисс Хоггард, которая всё это время была рядом.
Она поправила платье и села на софу, глядя на девушку с нескрываемой жалостью во взгляде. Ей очень хотелось взять руки хозяйки в свои и заглянуть ей в лицо, поддержав и заставив вспомнить про свою внутреннюю силу, но она могла лишь сидеть рядом и ждать, когда мисс Россер заговорит.
Через открытое окно доносилось чириканье птиц, воздух уже окончательно прогрелся, и на улице больше не чувствовалась утренняя влага. Большие часы на полке над камином показывали десять утра.
– Всё хорошо, Лаурель, – ответила ей девушка через несколько минут, – просто мне жаль, что я вновь не справилась со спасением нашей репутации.
– Я уверена, Вы сделали всё, что было в Ваших силах, – ответила ей мисс Хоггард, опуская голову.
– Лаурель, я хотела бы побыть одной, – проговорила мисс Россер, и девушка понимающе закивала.
В доме воцарилась тишина. Отец девушки продолжал оставаться в своем кабинете и не соизволил прийти на обед, поэтому уже успокоившаяся мисс Россер с мисс Хоггард обедали вдвоем в огромной столовой, которая когда-то в любой праздник могла уместить в себе всех друзей семьи.
Когда миссис Россер была жива, Нерис Эйра Россер (до замужества Уинн), дом всегда был полон гостей. Требовалось много комнат для размещения жалеющих погостить подольше, было решено достроить третий этаж. Так как он был построен значительно позже чем первый и второй, лестница на него была узкая и неудобная, а сам третий этаж сильно отличался от нижних. Но гости никогда не жаловались, наоборот находя миссис Россер столь замечательной хозяйкой, сумевшей превратить холостятский особняк рода Россер в семейное уютное гнездышко.
Дом мистера Россер до женитьбы считался местом мрака и холода, да и мрачные слухи ходили про это злополучное место. Мистер Россер рано лишился матери, а его отец, не выдержав горя, сильно запил, медленно сходя с ума. В пьяном бреду он мог устроить погром в доме или даже попытаться убить собственного сына, но прислуга всегда защищала юного наследника и пытались усмирить своего хозяина, до того момента пока мистер Россер-старший во время очередного пьяного вечера не убил одну из прислуг. Тогда по Лондону прокатилась дурная слава этой семьи, и никто не верил, что мисс Уинн сможет восстановить репутацию белого дома на окраине города. В этом плане Нерис Россер обладала удивительной магией, она могла уговорить своего мужа в любом деле и знала к нему подход как никто другой. Когда Глэдис спрашивала об этом мать, как она может быть такой спокойной рядом с таким эмоциональным и несдержанным мужчиной, та слабо улыбалась, говоря о любви. Со слов ее матери именно любовь помогает ей.
– Понимаешь, милая, – говорила женщина, – чем громче он кричит, тем ему больнее. Он злится, кричит, рушит всё вокруг, но это лишь мольба о помощи. Ему тяжело, и всё, что он хочет,
