чего ты мяучишь? Нет ничего для тебя, – я затянулась и стряхнула пепел. Кошка кинулась к месту, куда упал пепел, но, сообразив, что это несъедобно, подняла голову и снова жалостливо мяукнула. Это полное надежд ожидание было невыносимо. Но идти за молоком было лень.
– Ну прекрати, у меня правда ничего нет! – я ещё раз всласть затянулась, но настойчивое мяуканье испортило мне удовольствие. Она посмотрела на меня, дёрнула пару раз хвостом и села. Я подумала, может быть, она на самом деле очень голодна. Всё равно наслаждение от краткого покоя было испорчено. Щелчком пальцев я отправила окурок в ближайшую лужу.
– Ладно, – вздохнула я. – Жди, сейчас что-нибудь принесу.
Вернувшись на кухню, я залезла в холодильник и, подумав, украла кусочек ветчины. Быстренько нарезав угощение на неровные кусочки, положила его на пластиковую крышечку от сметаны и вынесла кошке.
Она ждала меня и, когда я появилась, мгновенно утратила напускное достоинство уличной кошки, начав, как обычный домашний питомец, путаться в ногах. Я поставила крышечку на землю и почесала её за ухом.
– Неуютно тебе жить на улице, но зато никто тебя не трогает. Гуляешь где хочешь, спишь где хочешь, делаешь что хочешь. И ничего тебе за это не будет. Наверное, здорово быть кошкой. Даже бездомной.
Я разогнулась и поглядела на часы. Ровно. Пора собираться домой. Дома меня ждут тёплая постель, лёгкое утро и мёртвый сон. Наконец-то!
Глава 2
Презрение
Я сидел в плетёном кресле, устало откинувшись на спинку, и прихлёбывал остывший чай. На сегодня, пожалуй, хватит.
Всё утро заканчивал драпировку к заказному портрету. Этот заказ можно было бы считать удачей, если бы с ним не возникло столько хлопот. Один далеко не бедный человек увидел у нашего общего знакомого одну из моих работ и захотел, чтобы именно я написал портрет его новоиспечённой жены. Недели две назад он привёл свою «красавицу» ко мне. Я полдня бился, чтоб она приняла более-менее достойную позу. Выражение лица у неё было настолько глупое, что тут пришлось ситуацию исправлять самому. Я бы не заморачивался, но заказчик очень просил написать портрет со вкусом. Я не мог его разочаровать – он за эту работу заплатит мне, как платят за два месяца труда на моей постоянной работе. Я уже предчувствую, как будет разочарована его жена: впервые за много лет увидит у себя на лице столь старательно вытравливаемый ум. Каждое утро, небось, проверяет в зеркале, чтоб интеллект на лице не отпечатался, попортив его, как морщинки.
Стареть я, что ли, начал? Раньше смешно было смотреть на всё это. А теперь злоба какая-то берёт, морализм глупый лезет…
Просто тоскливо и мерзко с такими работать. Пустые, грубые и эгоистичные люди. Они живут, закидывая в дыры своих душ всё новые и новые удовольствия, тщетно пытаясь обрести хотя бы подобие счастья. Только кто им объяснит, что счастье к внешним обстоятельствам имеет мало отношения?
А ещё тоскливее,
