выбрались что-то интеллигентно отпраздновать, но слишком увлеклись. Двое из них что-то громко обсуждали. Особенно шумен и весел был толстяк в толстом бежевом свитере. Его лицо налилось кровью, губы рябили, с дикой скоростью выплёвывая слова, и только тёмные глаза задорно блестели. Его индивидуальность и обаяние проявлялись в движении. Без него, на фотографии, например, лицо мужчины показалось бы одутловатым и некрасивым. Сейчас же вся его внутренняя красота, красота деятельного и активного человека, отразилась в неподдельном оживлении, сопровождаемом богатой мимикой. Мне безумно захотелось увидеть, как этот мужчина вернётся домой, и его улыбка погаснет. Как его горячее веселье остынет, оставив глубокие морщинки у рта и искорки в тёмных глазах, так похожих на остывающие угольки.
Мужчина, что сидел напротив толстяка, высокий лысеющий блондин, поймав настрой собеседника, поддерживал веселье в компании. Тихий и спокойный, он уравновешивал буйную энергию товарища. Его руки лежали на столе, пальцы были сплетены, оберегая хозяина от ярких эмоций товарища, сидящего напротив. Он неосознанно крутил обручальное кольцо, будто оно давало ему силы. Хотел бы я увидеть, как он смеётся до слёз, до боли в мышцах живота, до момента, когда в лёгких кончается кислород, теряя над собой столь привычный контроль.
Третий, молодой брюнет невысокого роста, тщедушный и слабый на вид, зачарованно смотрел на дискутирующую парочку, переводя взгляд с одного на другого, в зависимости от того, кто брал слово. Казалось, он смотрит увлекательную партию по пинг-понгу, только вместо шарика летали слова, отбиваемые разумом столь непохожих по духу и столь близких по уровню людей.
Четвёртый из их компании был скучен. Коротко стриженный блондин с красивым греческим носом лениво развалился на стуле, почти не принимая участия в разговоре. Руки он заложил за спину и тускло смотрел на размахивающего руками толстяка.
За столиком напротив сидел ухоженный мужчина в деловом костюме. Непонятно было, что привело его в столь поздний час в кафе в историческом центре города. Но даже сейчас, когда он был свободен от забот рабочего дня, сказывалась многолетняя привычка раздражаться. Он грубо тыкал пальцем в лежащий перед ним планшет, злобно кривя губы.
Забавно! Он наверняка имеет намного больше собственности, чем я, парочка у окна, мужчины, шумящие в углу, вместе взятые. Он имеет планшет, о котором может мечтать девочка, машину, на которой хотел бы кататься её молодой человек, квартиру, в которой бы не отказался жить я, и свой собственный бизнес, о котором мечтает тихоня в громкой компании.
И скорее всего он тоже когда-то мечтал иметь всё это. Значит, исполнение мечты не делает человека счастливым? Или это не было его мечтой? Может быть, его мечтой было что-то другое, а он, забыв её, не узнав её, пройдя мимо, исполнял чужие мечты? Только чьи? Абстрактного успешного человека, ценность личности которого равна ценности имеющейся у него собственности?
Откуда
