и все обдумать.
В руках у Михалины оказались четки, губы привычно зашептали молитвы из Розария Богородицы.
Буря в душе постепенно улеглась.
Вопрос первый: серьезно Митька сказал о разводе или так, для профилактики?
Если серьезно, то Стефания – тот человек, который ей сейчас нужен, чтобы не умереть от горя.
А если он это сказал от злости, то пока она будет проветриваться в поездке, они оба остынут, отдохнут друг от друга и посмотрят на все под другим углом.
Интересно, под каким углом можно посмотреть на Суслика и его Цыпу? Тут проветривайся – не проветривайся…
Значит, она остается…
Все-таки как было бы хорошо отправиться в Варшаву, побродить по старому городу, поймать на себе хотя бы один-единственный мужской взгляд и почувствовать себя молодой и интересной…
Идея была такой заманчивой, что доводы разума умолкли. В конце концов, «тварь она дрожащая или право имеет?».
Деньги в семье были у каждого свои, общих не было.
Митяй аргументировал это тем, что ему приходится учить сыновей, но Михася знала, что Броня с Алесем при первой возможности подрабатывают. К тому же особенно чадолюбивым отцом Митяй никогда не был. Несколько раз сводил наследников в походы – на этом его фантазия иссякла. В то, что Митяй балует сыновей, Михася не верила. Скорее, на своих шлюх потратит, чем на детей.
Так или иначе, под контролем Митяя она вела хозяйство на свои кровные и еще выслушивала лекции о расточительности, как об одном из библейских грехов.
В этом вопросе Дмитрий был истово верующим человеком: он верил, что бережливость – это главная женская добродетель.
Глава 3
… Еще до того, как она вошла в купе, Герасимов почувствовал неосознанное волнение.
Он напряг слух.
В узком проходе вагона толпились пассажиры, кто-то кого-то просил убрать багаж, кто–то -спрашивал, сколько ехать до границы. Проводница отдавала короткие команды, в тонкие перегородки бились тяжелые сумки, с глухим рокотом откатывались купейные двери.
Высокая и худенькая, как девочка, в купе заглянула женщина средних лет.
– Здравствуйте, – смущенно поздоровалась она и поискала глазами номера над полками.
Смущением и детской полуулыбкой женщина навевала стершиеся из памяти светлые женские образы: Татьяны Лариной, например, Софьи Фамусовой и Натальи Ростовой… И мамы…
Забыв о приличиях, статусе, возрасте и сопутствующих неприятностях, таких, как бессонница, артрит и супружеская неверность, Герасимов силился и не мог оторвать глаз от строгого лица, вокруг которого парили завитки светлых волос, беспощадно стянутых на затылке в хвост.
Каждое движение незнакомки, каждый наклон, поворот головы доставляли Герасимову эстетическое наслаждение.
Он не мог понять природу этой притягательности, и мучительно искал разгадку. На слово «сексуальность» у Герасимова
