сейчас же поднимайся сюда! – донеслось из открывшейся двери солара Сирены.
– Видишь, о чем я говорю? – выругавшись, повернулся Лахлан к смеющемуся брату. – Фэллин с сестрами не хуже Сирены. Но она больше не может мной командовать, я же, ей-богу, все-таки король.
– Желаю удачи. Пойду посмотрю…
– Нет. – Он потянул Эйдана за собой. – Раз уж мне приходится идти туда, то ты тоже пойдешь. У меня нет лишнего времени, так что тебе лучше всего помочь мне побыстрее отделаться от твоей жены.
Эванджелина не могла поверить, что Лахлан вместо того, чтобы заниматься приготовлениями, отправился в Королевство Смертных – у него действительно нет разума. Без руководства Иския он, очевидно, совсем растерялся, и она чувствовала, что ей не остается ничего иного, кроме как предложить ему свой совет. Она ощутила, как при воспоминании об их недавней стычке прилив жара поднялся в ней от груди к щекам, и помахала рукой, чтобы остудить лицо – она не позволит Лахлану увидеть ее замешательство.
Закрыв глаза, Эванджелина снова увидела невыносимую боль в глазах Лахлана. Если бы она не позволила своей вспыльчивости взять над ней верх, она никогда бы не пронзила молнией его руку, ведь она знала, что с ним делали, видела его шрамы.
Эванджелина отогнала чувство вины. Она причинила ему боль, но, напомнила себе Эванджелина, она уже извинилась, а она никогда не извинялась – никогда и ни перед кем.
Лахлан вошел в солар Сирены с племянницей на руках и в сопровождении брата, державшего за руку Аврору. Эванджелина никогда не переставала удивляться, как непринужденно чувствует себя Лахлан с Авой, потому что мужчины-фэй не имели терпения обращаться с малышами. Но король Волшебных островов был только наполовину фэй, или, возможно, призналась она, ее суждение определялось ее отношениями с Морфессой.
– Сирена! – Здороваясь, Лахлан наклонился и поцеловал ее лучшую подругу в щеку, избегая выразительных взглядов Фэллин и ее сестер. – О-о, пожалуй, тебе лучше сесть. – Он смущенно взглянул на большой живот Сирены.
– Ты говоришь в точности, как твой брат. – Сморщив вздернутый носик, ее подруга потянулась, чтобы отцепить руки дочери от шеи Лахлана, не обращая внимания на протестующий плач Авы. – О, не хнычь, позже ты еще увидишь своего дядю.
– Унеси ее отсюда. – Крепко держа Аву за руку, Сирена обернулась и, взяв с подноса несколько воздушных пирожных, завернула их в салфетку и протянула Авроре, и маленькая волшебница, радостно взяв Аву и пирожные, вышла из комнаты.
– Любовь моя, ты уверена, что с тобой все в порядке? – Эйдан иронически улыбнулся жене. – Ты не часто делишься с кем-либо своими сладостями.
– Лахлан, – закатив глаза и неуклюже опустившись на синий бархатный диван, Сирена похлопала по сиденью рядом с собой, – сядь, не то я выверну шею, если буду и дальше смотреть на тебя вверх.
Лахлан бросил брату недовольный взгляд, но Эйдан, почти незаметно пожав плечами, прислонился к обшитой темными панелями стене и
