был поднят вспомогательный экран, поэтому у него погода соответствует погоде в Королевстве Смертных под ним.
– А почему Аруон и Роуэн не сделали то же самое?
– В Фэй – Крайний Север любят холодную погоду и снег, а нам, наоборот, не особенно нравится климат Шотландии и Ирландии. Там слишком много дождей.
– Значит, если я обращусь с прошением в Совет, то экран могут убрать?
– Да, но я бы не советовала это делать. – Не одобряя идею об изменении их умеренного климата, Эванджелина повернулась, чтобы высказать Лахлану свои соображения по этому вопросу, и вытаращила глаза – у него на волосах и на кончике аристократического носа висели крошечные льдинки, а пухлые чувственные губы приобрели смертельно-синий оттенок. – Почему ты ничего не сказал? – заворчала она и щелчком пальцев одела его в длинную накидку из коричневого меха.
– Это совсем не нужно.
– О, конечно, нужно, просто тебе невыносима мысль попросить меня о помощи. – Решив, что может и сама воспользоваться накидкой, Эванджелина подняла руку.
– Нет. – Лахлан сжал ее пальцы. – Лошадь не сможет нести нас, если ты тоже укутаешься. Я укрою мехом нас обоих, – сказал он, отвернув полу накидки.
Он был прав, но почему-то такая поза казалась более интимной, чем когда Лахлан обнимал ее только одной рукой, и Эванджелина неохотно приняла его предложение. Но не сделай она этого, Лахлан непременно обратил бы внимание на ее смущение.
Сжимая край накидки, она, чтобы отыскать Аврору, оглянулась назад на отряд, который они возглавляли.
– Она скачет с Шейлой и Райаной. Женщины не оставляют ее без присмотра.
Отыскав среди воинов женщин, Эванджелина отметила, что они тоже в меховых накидках, и нахмурилась, увидев кое у кого из отряда на головах куски меха. Некоторое время она пристально рассматривала их, а потом щелчком пальцев надела один на Лахлана.
Подняв руку, он похлопал себя по голове, а потом, скривившись, снял мех и водрузил его на голову Эванджелины.
– Этого я не надену. – Он взглянул вниз на Эванджелину, и губы у него задрожали в усмешке.
Добавив к его накидке капюшон, она потянулась, чтобы набросить его Лахлану на голову.
– Не возражай. Твой нос выглядит так, будто готов отвалиться. – Решив, что руки и ноги у него, должно быть, замерзли, она заменила его сапоги на меховые и добавила ему на руки меховые варежки.
– Сквозь них я не смогу чувствовать поводья, варежки сама носи, – закатив глаза, заартачился Лахлан и, сняв их одну за другой, сунул в руки Эванджелины, – а у меня есть лучший способ согревать руки.
Его большая ладонь опустилась ей на живот, и у Эванджелины перехватило дыхание – но не от холода, проникавшего от его руки сквозь тонкую рубашку, а от жара, разгоревшегося у нее внутри.
– Что, не можешь удержаться? – поинтересовалась она, откинув назад голову, чтобы видеть его.
– Да, не могу, – ответил Лахлан с дразнящим
