верно.
Савва Николаевич любил эти неожиданные экспромтные знакомства и общение с людьми, когда ты не зашорен на заранее предусмотренную протоколом беседу, и, следовательно, всегда есть возможность импровизации… В таких разговорах человек становится искренним, открывает себя, иногда столь широко, что удивляешься собеседнику. Надо бы поменьше, может, и прекратить рассказ о себе, но человека уже понес поток откровенности, и пока он не выговорится – останавливать бесполезно. В таких разговорах доктор Мартынов старался быть до конца открытым, не прятаться за известной формулировкой: «Больной должен знать о своей болезни столько, сколько нужно, вернее, то, что хочет доктор». Савва Николаевич относил себя к сторонникам школы древних эскулапов: хороший врач должен привлечь на свою сторону больного, вдвоем легче побеждать болезнь. Поэтому Савва Николаевич не скрывал от пациента правду о заболевании, но делал так, чтобы она не навредила, а настраивала на лечение. Уныние, пессимизм – самые плохие помощники врачу, считал доктор Мартынов.
– Вот пришел к вам, Савва Николаевич, чтобы поблагодарить за то, что вы не отказались меня оперировать. Результат вы видите сами – я на ногах…
– Это моя работа, – коротко ответил Савва Николаевич.
– Э-э-э, нет, – усмехнулся больной. – Работают многие, Савва Николаевич, а вы исцеляете. Вы – талант. Другой сколько ни работает, а результат нулевой. В общем, вот…
Панкратов достал из пакета бутылку дорогого марочного коньяка, поставил на стол.
– Это вам от меня в знак благодарности.
– Но я же не беру подношений, – ответил Савва Николаевич.
– А это не подношение, это коньяк. Его пьют и закусывают лимоном или шоколадом.
Тут Панкратов, пошарив в пакете, достал плитку шоколада и лимон.
– Можно начинать, – пошутил Савва Николаевич.
– Если есть стаканы, – оценив юмор, в тон ему ответил пациент.
– Отчего же, найдутся.
Савва Николаевич, не вставая, открыл дверцу стоящего рядом шкафчика и достал две мензурки.
– Можно из них, они стерильные. Наливайте, а я пока скальпелем лимон порежу.
Там же, в шкафчике, нашлась чашка Петри. Савва Николаевич положил в нее лимон, который ловкими и выверенными движениями хирурга разрезал на тончайшие ломтики.
– Да вы, Савва Николаевич, специалист не только в хирургии, – удивился Панкратов.
– Жизнь всему научит, – усмехнувшись, ответил доктор Мартынов.
– Верно!
Разлив ароматный коньяк по мензуркам, Панкратов коротко произнес:
– За ваши золотые руки!
– За моих учителей! – в тон ответил Савва Николаевич.
Они чокнулись, улыбнулись друг другу, как старые знакомые, и дружно выпили. Савва Николаевич взял тонкий ломтик лимона и с удовольствием отправил его в рот, наслаждаясь контрастом вкусов выдержанного коньяка и лимона. Приятное тепло медленно разливалось по всему телу.
