Дорога на Турухтанные острова. Рейна

      Птица. Узкий клюв приоткрыт.

      Падают льдинками с крыш

      слова

      в тишину –

      о том, как уснуть

      и проснуться живой,

      прорастая зеленой травой

      из самых глубин естества.

      В перьях птичьих

      сумрак запутался, затекавший в окно,

      и притих.

      …А я одно

      шепчу молчаливо: «Ты ли?.. Ты ли?..»…

      Паруса облаков

      из дальних гаваней плыли,

      и жаркой цветочной пыли

      на тревожные сны опустился легкий покров.

      Птица-Ольмен, улыбаясь, держит на одной ладони

      мир, где дороги и горизонт,

      за которым ветер голову склонит

      и помчится перед грозой

      к озерам, свивая гриву в серые тучи.

      …А на другой ладони – тонкий лучик,

      белый, – первых весенних дождей.

      Мир – это просто… поляна, где

      мы счастливыми будем.

      Птица-Ольмен улыбается мудро.

      Садиться мне на плечо.

      Утро

      пришло между синих ветров поболтать – ни о чем,

      просто так. Птица-Ольмен – знает все сказки

      и сказы.

      Скачет

      сердце, как вспугнутый конь.

      Далеко

      ли до неба? Нет, лишь крыло протянуть.

      Я вдруг поняла, что значит «найти свой путь»

      Птица-Ольмен. Вечный закат среди сказок

      И ветра.

      Холмы. Птица-Ольмен черным, как небо, глазом

      смотрит… Светлый

      воздух – из него родится весна.

      За чертой, где сливается явь и сиреневый тон

      полусна,

      руку протяну

      тебе – и поймаю в ладонь луну…

      …Птица-Ольмен.