головой и заново озвучила предложение гостьи.
– Тебе предлагают замечательное место юриста в частной конторе. Пройдёшь собеседование на следующей неделе, доработаешь положенный срок в своём салоне и можешь наконец-то использовать диплом по назначению.
– Я не планировала менять работу, – слабо запротестовала Лёля.
– Так радуйся, что подвернулась возможность сбежать из магазина. Упустить такую должность – большая глупость. – И уже повернувшись к соседке безапелляционно добавила: – Она придёт на собеседование в первый же выходной.
Лёля снова уткнулась в чашку, погрузившись в мысли. Едва не пропустила очередной вопрос:
– Лёля, господи, ну как с тобой можно разговаривать? Опять витаешь в облаках.
– Что?
– Почему не ужинаешь, спрашиваю? Как и Машка на пожизненной диете?
– Аппетита нет, – мрачно призналась Лёля, намекая на ту, кто его испортила.
Нина Валерьевна устало вздохнула.
– Ты иногда так на Викторовича похожа будто родная ему дочь. Такая же неотмирасевосенька. Он на днях забрал с почты очередную посылку. Хвастался, что урвал за копейки фирменную кастрюлю. Обещал мне подарок.
– Плохая кастрюля оказалась? – не выдержала соседка.
– Да нет, качественная, – Нина Валерьевна резко встала, – сейчас покажу.
Лёля тотчас заподозрила подвох: мама не открыла большой нижний ящик, где хранились объёмные чашки, кастрюли и сковороды, потянула за ручку верхнюю узкую дверцу, за которой скрывались баночки с приправами.
Кастрюля на самом деле выглядела фирменной и качественной, только вот годилась для приготовления супа на одну порцию для маленького неголодного ребёнка. Нина Валерьевна определила кастрюльку под сушёную паприку и демонстрировала гостям в качестве анекдота.
Лёля тоже улыбнулась, но тут же представила, как мама бушевала, когда отчим распаковал микроскопическую посудину, и поникла. Сейчас это казалось смешным, а в тот момент от её гнева наверняка раскачивались стены, а потом она скорее всего на несколько дней объявила молчаливый бойкот. Это мама умела лучше всех – показательно игнорировать.
Лёля решила не дожидаться окончания застолья, ушла в свою спальню. Хотя в этом доме и не было её комнаты. Лёлина детская вместе с воспоминаниями осталась в старой квартире, здесь ей великодушно выделили «фиолетовую» гостиную на втором этаже. Ни одной вещи ей не принадлежащего, зато раскладывался диван, а значит можно было вполне комфортно переночевать.
Лёля устало опустилась на пуфик перед зеркалом, помассировала макушку. От туго стянутых волос зудела кожа. Телефон тренькнул и, вибрируя, пополз к краю столика. Сердце отреагировало ускорившимся пульсом, щёки привычно заалели, только вот реакция на звонок оказалась преждевременной: звонила Маша, а не ночной собеседник. Лёля нехотя приложила мобильник к уху и постаралась улыбнуться, чтобы настроиться на предстоящую беседу.
Конец
