из соломы, чуть дальше виднелось строение, наподобие собачьей будки. Туда я тоже заглянула: в домике лежала еще одна подстилка и чурбачок, видимо, для развлечения.
Почти у самой решетки стояло корыто с водой, там же миска, все еще пахнувшая мясом. В дальней части обнаружился лоток с опилками. Я посчитала, что это туалет и, содрогаясь от стыда, сделала туда все дела, еще и закопала лапкой. В конце концов, уже давно хотела и не могла больше терпеть.
После я растерялась. И что делать дальше? Еще раз оглядела решетку, обнаружила засов, который без труда открыла бы, будь человеком. Легкая судорога обращения привычно скрутила тело, но я не успела обернуться, дверь распахнулась, ударяясь ручкой о стену. В комнату ворвались двое.
Вначале я подумала, что незваные гости дрались, но все оказалось иначе. Клод, а именно им был один из присутствующих, с жадностью целовал невысокую белокурую девицу. Бесстыдно мял ее ягодицы, постепенно поднимая юбку. Девушка не отставала, будто зверь, она бросалась на мужчину, дразнила, кусала его губы, увлекала за собой. А потом и вовсе стащила с него рубашку и принялась ласкать мощную грудь.
Вместо того, чтобы зажмуриться, я во все глаза следила за происходящим. Тело лисы не воспринимало брачные игры людей, но человек в ней был впечатлен.
– Нужно закрыть глаза, – мысленно приказывала я самой себе. – Закрой, неужели подобное может быть интересным? Может нравиться?
– Может, – отвечала темная моя сторона. – И нравится.
Взвыв, я с силой заставила себя отстраниться от решетки, к которой приникла всем телом и отбежала вглубь, забилась в углу. Пара ничего не услышала, они продолжали исследовать тела друг друга. Вот только чуткому обонянию лисы было все равно, откуда ощущать запах, исходящий от них. Похоже пахли прелые листья, которые вот-вот должен был накрыть снег, но почему тогда он так действовал на меня?
Я цапнула себя за лапу, болью отгоняя наваждение. Зажмурилась вдобавок укрыла морду хвостом, прижала уши. Тем неожиданнее был удар, сотрясший клетку до основания, а после и скрежет.
Я подпрыгнула на всех четырех лапах, в ужасе взглянула вперед и содрогнулась от смеси отвращения и еще чего-то мной неопознанного. Блондинка наклонилась вперед, опираясь руками на прутья. Она была обнажена, ее груди качались в такт движениям. И именно ее огромные красные ногти производили скрежет, от которого меня бросало в дрожь.
Вот она подняла искаженное, словно в страдании, лицо. Оскалилась, как будто это она сейчас была зверем, а не я, передернулась всем телом и взвыла.
– Да, сладкая, да! – ревел сзади Клод, двигаясь туда-сюда. – Тебе хорошо, сладкая?
Девица не отвечала, только стонала, выла и выгибалась. Словно сейчас она и вовсе не могла говорить. Разучилась.
Запах их страсти усилился, окружил меня туманным кольцом, впитался в шерсть. Я больше не могла терпеть, видеть то, что мне не предназначалось. Рваными движениями подняла себя с пола и потащилась в домик. Засунула морду в лежак, солома неприятно колола нежный нос, но так,
