возвратим. Лиса будет находиться в приемнике при городском зверинце. До свидания, кэр Поурэто.
Я замерла в корзинке, не зная, радоваться или нет спасению из лап чудовища Поурэто, ведь непонятно, как отнесется к лисе, а, возможно, и голой девушке егерь Инизи. Платье-то потеряно. Неизвестность пугала, но я решила пока ничего не предпринимать, подождать дальнейшего развития событий.
Корзинку вновь куда-то поставили и накрыли темной материей. Опять зарычал невидимый механизм-зверь, и пол подо мной привычно задвигался. Видимо, егерь, точно так же, как и кэр, ездил на снегоскате.
На этот раз ехали гораздо дольше. Я успела вообразить всяких ужасов, напугать саму себя, успокоиться, поспать, облизать мышку, захотеть в туалет и проголодаться. Я уже не находила себе места от нетерпения, когда снегоскат остановился.
– Ну что, красавица, – сказал невидимый Инизи. – Пойдем, помещу тебя во временный дом.
Мужчина взял клетку, тряпку так и не снял, и понес меня в неизвестном направлении. Снаружи пахло опилками, сырым мясом, фруктами и еще чем-то едким, незнакомым, но особенно сильно пахло животными. Я слышала их голоса, но определить, что за виды, не глядя, не сумела.
Донесся скрип двери, запахи стали не так остры, появились другие звуки. Голоса людей, шуршание подошв по полу, неведомое стрекотание и шелест. Затем раздался стук, и бодрый голос произнес:
– Входите!
– Здравствуй, Клод, – заговорил егерь. – Вот, принес тебе диковинку.
– Диковинку? – удивленно воскликнул второй мужчина.
– Да-да, изъял у браконьера, – пояснил Инизи, ставя клетку. – Хотя тот уверял, что она домашняя. Это вряд ли, но мало ли. В общем, осмотри и пристрой куда. А я пошел, дела еще. И покормить не забудь.
– Ладно уж. Заменишь меня сегодня ночью? Очень надо.
– Нет, извини. Завтра, пожалуйста.
– Эх ты. Но завтра-то точно?
– Точно. До скорого.
Хлопнула дверь. Я сжалась в своей темнице, стиснула зубы, пытаясь унять дрожь. Ожидание и неизвестность просто убивали.
Наконец, тряпку сняли, крышку подняли, и я увидела Клода. Им оказался симпатичный голубоглазый блондин с крупной родинкой над верхней губой. От Клода чем-то вкусно пахло, отчего я невольно подалась к нему.
– Не так быстро, рыжая, – хмыкнул мужчина и вдруг приложил к морде тряпку. Запах стал еще сильнее, ядренее, я почувствовала, как настороженность вместе с напряжением уходят, тело расслабляется, мне становится хорошо и спокойно.
– Вот так-то лучше. Говорят, ты домашняя, но кто знает. Ощутить на себе твои зубки мне совсем не хочется. Так что извиняй, красавица.
Клод со всей осторожностью вынул меня из корзинки и положил на стол. Я не сопротивлялась, наоборот, прикосновение чутких пальцев было весьма-весьма приятным.
– О, смотрю, ты приехала с приятелем! – хохотнул мужчина и вытащил мышь за хвост. – Извини, дорогая, но его придется пересадить.
В другое время я обязательно бы возмутилась, но сейчас добродушно взирала,
