несколько лет, так обескровила Халтурина, что когда сел в Москве в поезд, испытал неимоверное облегчение от того, что сегодня и завтра, и еще какое-то время не придется унижаться, умолять и доказывать.
Люба повела Халтурина в «люкс».
Номер оказался небольшим, но уютным. Из окна был виден сентябрьский сквер с еще зеленой, но уже обессиленной солнцем, дождями и пылью листвой.
На сердце у Евгения стало так спокойно, как давно уже не было.
К покою располагала душевая кабина, сверкающие чистотой умывальник и унитаз, в комнате с задрапированным окном широкая кровать, тумбочка, зеркальный шкаф и тумба под телевизор,– все было новым, даже запах смолы и клея еще не выветрился. Халтурин не ожидал найти такую роскошь вдали от столицы. Радость оказалась преждевременной.
– Здесь душ, но, к сожалению, вода горячая не всегда бывает, – с виноватым видом предупредила Любовь. – Телевизор и чайник есть в номере, а в конце коридора бытовая комната, там можно погладить, или девочек попросите – погладят. Если будет свет. У нас частые отключения.
Она изобразила улыбку начинающего попрошайки – стыдливую и жалостливо-просительную.
Халтурин решил извинить администраторшу за неудобства, связанные с отключениями света и воды, и тоже улыбнулся.
– А вы к нам по какому делу? – Разведчик из Любы был никудышный, от любопытства даже носик покраснел.
– В командировку на завод, – решил не играть с такой милой, гостеприимной хозяйкой в шпионов Халтурин.
Глаза у Любы округлились:
– Ой! А вы, случайно, не кризисный управляющий?
Халтурин рассмеялся:
– Хорошо у вас информация поставлена. Да, я кризисный управляющий.
– У меня муж на заводе работает, – с волнением произнесла Люба, на круглых щеках выступил румянец. – Они только о вас о говорят! Там у них тако-ое! Не закрывайте завод, пожалуйста! – Люба молитвенно сложила ладони и с надеждой посмотрела на Евгения.
– Ну, – приосанился Халтурин, – это от меня не зависит. Это зависит от кредиторов.
– Вы поймите, у нас здесь только два завода – посудный и льнозавод, и больше ничего. И оба закрываются. Что здесь делать тогда? Как жить?
Халтурин был не рад, что не сохранил инкогнито, обозвал себя щеголем, дешевкой и попытался отыграть:
– Разберемся, Любовь Алексеевна, разберемся.
…Был четверг, на работу Женька опаздывала и на последних метрах до финиша развила крейсерскую скорость.
Четверги были «пенсионными»: Женя помогала будущим пенсионерам написать ходатайство, выдавала справки, отправляла запросы, считала трудовой стаж – одним словом, занималась рутинной работой.
Очередь зашевелилась навстречу, приветствуя: кто вздохом облегчения, кто улыбкой, кто – сведенными бровями.
– Здравствуйте, – бросила Хаустова, пролетела сквозь строй под разноголосые ответные «здравствуйте», открыла
