быть даже намека на попирание чьих-либо прав! – воодушевился обвинитель. – Посмотрите на это… беззащитное существо. Все её крики, угрозы, мольбы о помощи – от беззащитности! Разве эти сжатые от отчаяния маленькие кулачки могут говорить о чём-то другом? Так ведут себя только дети, безобидные, беззащитные. И что делает Каркушин? Он сначала пытается отобрать у ребенка машинку, а потом на её же глазах эту игрушку разбивает. Каркушин совершает преступление не только в отношении подзащитной, ребёнка, но и в отношении того, кто сделал ей этот подарок!.. Все растерянности в смятении. Растоптаны чувства, попраны… попрано всё. Попраны законы, ваша честь! И в этом плане ему нет оправдания! Чтоб другим неповадно было, в назидание… в общем, по полной… Иначе не поймут.
– Почему я должен выступать «в назидание для других», своего рода сакральной жертвой? Крайним хотите назначить? – возмутился Каркушин. – И вообще, не так всё было.
– Подсудимый, вам слово не давали, – перебила судья. – Что скажет защита?
– Не стоит заурядный случай возводить в ранг «попрания прав». Не нужно из моего подзащитного делать культ. Самый заурядный случай, самый заурядный обвиняемый.
– Попросил бы без оскорблений. Среднестатистический, заурядный, – умеете вы все мотивировать. Куда я попал? – возмутился Каркушин.
– Подсудимый, вам слово не давали, – осадила судья. – Подведем итог. Свидетели утверждают, Каркушин был за рулем во время аварии. Налицо попытка угона. При отягчающих обстоятельствах. С алкогольным опьянением за рулем. Семь лет минимум. Подсудимый, разбирает любопытство узнать – зачем?
– Не помню. Девушка понравилась, поначалу… – растерявшись, предположил Каркушин.
– Девушка или машина? – уточнил обвинитель.
– И то и другое, – выкрикнули из зала.
– Не помню, не в себе был, – встретившись взглядами с женой и тёщей, вздохнул Кирилл.
– Колдунья попутала… со своей куклой и зеркалом… В тот момент всё и случилось. Не надо было к ней ходить, – прошептала София Федоровна.
– У него что, раздвоение личности? – удивилась судья.
– Настаиваю на психиатрическом обследовании!.. – схватившись за спасательную палочку, выкрикнул защитник. – Прежде чем выдвигать обвинение на семь лет необходимо убедиться, что обвиняемый психически дееспособен.
– Не надо! Не надо никаких обследований! – взмолился Кирилл. – Не хочу больше в психушку!
– Что значит «не хочу больше»?! Вы что, там уже были?! – удивилась судья.
– Да!.. то есть…
– Что?! Заседание откладывается! – заключила судья.
– Чем больше живу, тем больше поражаюсь! – передернуло Софию Федоровну. – Когда это он успел?..
– Я, мам, уже ничему не поражаюсь! – сообщила Аня.
– Как я тебя понимаю!
– Что значит «откладывается»? – закрутила головой потерпевшая. – Я не могу себе позволить!.. прохлаждаться здесь с вами… Моё время
