однако казались изящнее и тоньше. Длинные прямые волосы были зачесаны назад и чем-то смазаны для укладки. На нем были надеты щегольской новомодный пиджак коричневого цвета с затейливой вышивкой на груди, красная шелковая сорочка и штаны в цвет пиджака.
Завершал список гостей некто Рудольф Кроули, представительный господин лет пятидесяти с окладистой черной бородой, доходившей до середины груди, и тяжелым взглядом из-под густых нависающих бровей. У Кроули были правильные, хотя и несколько крупноватые черты лица. Чопорный стиль одежды и нарочитая сдержанность в словах и жестах выдавали в нем старосветского аристократа с отличной родословной. На нем была безупречная черная пара консервативного стиля и белоснежная сорочка, воротник которой он подвязал черной же атласной лентой. Господин сидел на краешке стула, прямой и строгий, как политика британского кабинета министров. Привстав, он кивнул Хопкинсу и снова сел, не издав ни звука.
Джон Саттер, выпроводив Крамера, подхватил Хопкинса под руку, подвел его к столу и снова провозгласил:
– А вот и герой баталии! Ох, джентльмены, жаль, что я не владею словом, ибо мужество и отвага нашего шерифа достойны быть воспетыми в одах и легендах!
Сэм Бреннон, широко улыбаясь, сделал шаг навстречу шерифу и воскликнул звонким, почти юношеским, тенорком:
– Джеймс Хопкинс! Почту за честь разделить трапезу с героем нашего города! Прошу вас, шериф: виски, ром, бренди?
– Спасибо, Сэм. Пожалуй, немного виски, – согласился Хопкинс.
Бреннон плеснул в стакан из пузатой бутылки и подал Джеймсу.
– Тост! – воскликнул Джон Саттер. – За наших смельчаков-законников! За воинов добра, стоящих на страже благополучия законопослушных граждан. Джеймс, прошу тебя принять в качестве благодарности небольшой сувенир.
Саттер взял со стола массивную коробку красного дерева и протянул шерифу.
– Что это? – подозрительно прищурился Хопкинс.
– Это кольт «Драгун». Новейшая модель! – торжественно провозгласил Император. – Во всей Калифорнии всего два экземпляра: один у меня, другой – у тебя.
Хопкинс колебался. Такой подарок вряд ли можно назвать взяткой, но, с другой стороны, ему смертельно не хотелось хоть в чем-то быть должником Саттера.
– Хорошо, Джон, я приму твой подарок, – наконец ответил он, – хотя мне и не хочется быть чем-то тебе обязанным. Но… Я ведь все равно обязан защищать тебя и твое имущество, не так ли?
– Именно так! – развеселился Саттер. – И я уверен, что эта игрушка поможет тебе защищать меня лучше прежнего, хотя куда уж лучше! Аха-ха!
– Ну хватит, довольно! – поморщился Хопкинс. – Это моя работа, и я ее делаю в меру возможностей.
– Отлично сказано, Джеймс, – с усмешкой вставил Саттер-младший. – Надеюсь, твое ревностное отношение к службе не зависит от материального положения гражданина, нуждающегося в помощи закона.
– Джонни,
