смущает пятиэтажка в центре. Я бы на месте диких, посадил бы туда стрелков и наблюдателей. А если стволы есть – дал бы им самые лучшие. С пятого этажа видно весь Хутор.
– Слышь, Ухо, – Гвоздь отнял бинокль от лица, – Дай дозорного мне, а?
Сержант ответил не сразу. Задумался.
– Ну будь человеком! – шептал Гвоздь. – Ты же с меня два балла снял. Мне теперь наверстывать нужно.
– Ладно, валяй, – кивнул, наконец, сержант. – Дозорный в кустах – твой. Только чтоб без шума. Облажаешься – десять баллов потеряешь. Я предупредил.
– Не боись, Ухо, все сделаю в лучшем виде, – оскалился Гвоздь.
Неприметной пятнистой ящерицей он юркнул в извилистую ложбинку, промытую сильными дождями. Хэдхантерский камуфляж растворился в густой растительности.
Борис, потеряв Гвоздя из виду, вновь направил бинокль на дозорного. Заросшее русло высохшего ручья, подходило почти к самому холму, на котором тот оборудовал себе укрытие.
В последний момент дикий, похоже, что-то заподозрил. Чуть приподнялся, вглядываясь в качнувшуюся траву под холмом. Но тут же дернулся и без крика уткнулся мордой в землю.
Сполз за кусты.
На месте головы-кочки остался косо торчать над землей ружейный ствол. Какая-то старая двуствольная берданка. Но в руках дикого это не самое безобидное оружие.
К счастью, на этот раз все прошло быстро и, главное, тихо. Пневматический подствольный ампуломет метает шприцы негромко.
Пятнистая тень, укрытая холмом от наблюдателей из поселка, ловко вскарабкалась по крутому склону. Это заняло некоторое время. Тревоги никто не поднимал.
Гвоздь залег на вершине, чуть в стороне от подстреленного дикого. Замер, осматриваясь.
– Гвоздь, доложи, – потребовал Ухо.
Сержант говорил по общей внутригрупповой связи, так что Борис услышал ответ.
– Клиент готов, – раздался в шлемофоне довольный шепот Гвоздя. – Счет, типа, открыт. Первый трес – наш. Первый трес-балл – мой.
– Он там один? – спросил Ухо. – Дикий этот? С той стороны холма больше никого нет?
– Не-а. Никого не вижу.
– Ладно, не светись лишку. Пакуй клиента и жди нас.
Борис видел в бинокль, как Гвоздь засуетился. Отцепил от пояса наручники. Вполз в кусты, за которыми лежал дикий.
Через пару мгновений в шлемофоне раздался сдавленный мат.
– Что там?! – насторожился Ухо.
– Труп, мать его! – раздосадованный Гвоздь говорил, словно плевался словами. – Я ему, оказывается, шприцом в глаз засадил! Наверное, игла до мозга достала.
– Кретин! – процедил Ухо. – Зачем в голову стрелял!
– Так у него голова одна только и торчала! – Не то оправдывался, не то возмущался Гвоздь. – А у шпицов сам знаешь, какой разлет. Точно в цель никогда не ложатся.
– Ладно, хватит ныть, – одернул подчиненного сержант. – Свое еще в поселке возьмешь.
– Внимание, общий эфир! – неожиданно вклинившийся голос Стольника,
