style="font-size:15px;"> Мне очень хочется помочь маме, но картошка у меня выкипает и пригорает, суп я пересаливаю и забываю положить туда лук и морковь.
Мама приходит после работы и начинает кричать. Зачем? Зачем ты испортила продукты и оставила кучу грязной посуды?
Она, конечно, права – жизнь я ей не облегчила, а усложнила. Но я же старалась. Честно старалась!
Мама сидит в коридоре на пуфике и не может снять сапоги – так устала. Из сумки торчат батон, кусок мяса, кочан капусты и пакет молока. Тяжело. Миша возмущается, что она снова проигнорировала его помощь:
– Ну у метро я мог бы тебя встретить?
Мама сардонически усмехается:
– Ты? Ага, как в прошлый четверг! Сколько я у метро простояла? Забыл? Сорок минут! Продрогла, промокла. А ты? Ты опоздал! А я была дурой, что стояла и ждала тебя!
Миша виновато вздыхает и убирается к себе.
Я расстегиваю молнию на маминых сапогах, хватаю сумку и тащу ее на кухню. Следом шаркает тапками мама. Оглядывает кухню критически.
– Таня! А посуду после обеда можно было помыть? А почему тарелка только от первого? Ты что, котлеты не ела?
Приходится признаться. Мама от обиды и усталости начинает плакать – думаю, это нервы.
Мама плачет и причитает:
– Для кого? Для кого я бегала за этим кретинским мясом? Для кого крутила этот дурацкий фарш? Для кого жарила эти идиотские котлеты, вместо того чтобы уйти спать пораньше? И прийти на работу не чучелом гороховым, а человеком и спе-ци-алис-том? Мне стыдно перед коллегами и перед начальством. Как работник, я полный ноль! Конечно, я сплю по два часа ночью!
Мне становится стыдно. Невыносимо стыдно. И жалко маму – все правильно, у нее три ребенка. Миша, я и Митька. Три никчемных, неприспособленных и растерянных дитяти. Ну Митьке положено, и это можно простить.
А эту жизнь я ей устроила, я! Она вырастила меня и почти выучила. Она хотела выдохнуть и наконец пожить для себя. А тут я… Я переломала ей планы, усложнила ей жизнь. Я сделала наш дом невыносимым. Все – я.
– Прости меня, мамочка! – Я начинаю реветь. Мама тоже хлюпает носом. Мы ревем вместе, и нам, кажется, становится легче.
Но как только мы собираемся обняться, раздается Митькин крик, и я бросаюсь к нему.
Прости меня, мама!
Я все еще реву. Мне жалко всех – маму, себя. Почему-то Митьку. Сюда же – папу и Лилю. Мишу – неприкаянного.
Потом я вспоминаю бабушку Олю и продолжаю реветь с удвоенной силой.
Как-то все у нас получилось не так…
Из-за меня? Или началось все гораздо раньше? Когда папа завел Лилю и ушел из семьи?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa,
