Если бы неведомая, по словам Лены, сила не вернула бы ее в зал импрессионистов, настоящая поездка полетела бы под откос.
Наташа шутливо-покаянно потупила свой взор, пожала плечами, будто говоря: «Со всяким может случиться», и спокойно спросила:
– Может, впустим человека? – вины перед подругами она больше не чувствовала. Наверное, вина вместе с тревогами сгорела без следа в горниле веселья, однако еще одна причина сердечной аритмии осталась, против нее Наташа оставалась бессильной.
Ира открыла дверь. Пожилой коренастый проводник оторвал блеклые глаза от обложки с аккуратно разложенными на одну треть билетами. Натянутая на животе белая парадная рубашка наглядно демонстрировала пристрастие к пиву.
– Билеты, паспорта, – он вошел. – Куда едете? Чоп?
Женщины одновременно кивнули.
– Так вы из общей группы? – под весом любителя пива полка скрипнула.
– Да. Нас таких много? – Таня протянула ему все необходимое.
– Пока только ваших и видел, – проводник откашлялся в кулак. – Бланки деклараций нужны?
– Нет, спасибо. Нечего декларировать.
– Если хотите чаю, кипятильник горячий. – Вставая, он вернул паспорта, Таня быстро убрала их в сумку.
– Спасибо.
– Белье принесу позже.
Ирина закрыла за ним дверь.
– Давайте переодеваться, нас ждут кавалеры.
Троекратный стук в дверь заставил женщин вздрогнуть.
– Девочонки, вы, что на бал собираетесь? – веселье в голосе неизвестного соседа смешивалось с игривым укором, – коньяк стынет, трубы горят, давайте быстрей, мы вас ждем.
– Уже идем, – Наташа аккуратно наносила кисточкой губную помаду перед купейным зеркалом, – только носики припудрим.
– Оставьте носики в покое, – он еще раз тихонько стукнул напоследок, – мы ждем.
Дверь соседнего купе была широко распахнута, точнее сказать, задвинута в перегородку по самую ручку. Четверо мужчин, оживленно переговариваясь, сидели по обе стороны накрытого стола (по двое с каждой), в центре которого возвышалась початая литровая бутылка дорогого коньяка. Вокруг бутылки сгрудились восемь пустых разовых стаканов (очень приличные на вид), на такой же приличной бумажной тарелке по кругу лежали фруктовые канапе. Заостренные кончики декоративных шпажек сходились в одной точке, на каждую из них был нанизан виноград, (на темной кожуре еще мерцали капельки воды), ровные кусочки: яблока, груши, киви и даже ананаса. Другая тарелка вмещала маслины и кубики твердого сыра. В воздухе витало изысканное сложносоставное сочетание ароматов: от более стойких древесных ноток с примесью пряностей и терпких трав, до едва уловимой свежести цитрусовых в дорогом парфюме. Только весь этот дивный букет являлся лишь фоном, основную композицию составлял иной запах. Наташа хорошо его знала, тем не менее
