давненько – а наследник решил продать лишь этим летом, не раньше и не позже. Почему? Потребовались деньги? Отчего тогда запросил столь смешную цену?
Впрочем, неважно. Можно считать, что им повезло. Попросту повезло.
Они поднялись на обширное высоченное крыльцо, Кирилл зачем-то сосчитал ступени, оказалось их шестнадцать...
Трофим ковырялся ключом в огромном навесном замке, что-то бурча себе под нос. Внизу, в углу двери, была врезана другая дверца, крохотная, с подпружиненной петлей – очевидно, чтобы кошка могла приходить-уходить самостоятельно, не выстужая дом. Как выяснилось позже, подобными устройствами были оборудованы и черный ход, и дверь, ведущая из сеней во внутренние помещения. Заколочу, подумал Кирилл.
Марина прошептала тихонько:
– Ты только посмотри...
Вид с крыльца действительно открывался шикарный – почти вся деревня как на ладони, и поля, и дальний лес...
Похоже, бывший хозяин с умыслом посадил плодовые деревья так, чтобы не закрывали перспективу. И поставил здесь, на крыльце, добротно слаженную лавочку – посидеть, отдохнуть, полюбоваться окрестностями.
Замок поддался наконец усилиям Трофима, он распахнул дверь, шагнул внутрь, продолжая бурчать что-то неразборчивое.
А Марина положила мужу руки на плечи, заглянула в глаза:
– Кира, я хочу здесь жить!
И впилась в губы долгим поцелуем.
Ключ второй
ЧТО ВЫНАШИВАЕТСЯ В УТРОБЕ
Триада пятая
Хорошо иметь домик в деревне
– Так конечно ж, Тонька-то тута аж три дня прибиралась, – сказал Трофим с гордостью. – А то как же – вы приедете, а тута пыль до колена, да паутина по углам? Так и я ж руку приложил, вон, пробки вкрутил, – он щелкнул выключателем, настольная лампа загорелась. – Бак опять же накачал, бак тута знатный, на полкуб<А>, с нержавейки, горячей воды тока нет, говорили ж Викентию: ставь бачок в печку на полсотни литров, будешь как кум королю, сват министру, Никита-печник занедорого совсем ставил, он всё собирался, собирался, да прособирался, помер, а потом и сам Никита помер-то, прошлым годом...
Антонина потрудилась здесь на славу. Нигде ни пылинки, ни соринки, посуда в сушилке-«ленивке» сверкает, заново вымытая. Марина прошла в горницу, откинула край покрывала с большой двуспальной кровати – белье хрусткое, свежевыстиранное. Кирилл остался в соседнем помещении, совмещавшем функции кухни и столовой, крутанул кран, вода забарабанила в эмалированную раковину. Цивилизация, однако... Он-то ожидал увидеть какой-нибудь антикварный рукомойник, на носик которого приходится нажимать намыленными руками...
– Так хорошая вода, вкусная, – пояснил Лихоедов, – добрый колодец был у Викентия, правда, застоялся малехо, но я ж кубов пять выкачал, да и всё путем... Вон тама унитаз даже стоит, – он кивнул на неприметную дверь, – все как в городе, тока вот канализации нету, все в яму текёт, хошь не хошь вычерпывать
