не обсохла. Кругом одно и тоже…
Действительно, одна из стен была побелена совсем недавно и сквозь побелку проступали сырые разводы.
– Никакой фантазии у людей! Как поняли, что Москву отдадут – слепили на скорую руку. Уложили туда стрень-брень[30], а сами драпанули. Тоже мне тайник, етит их через коромысло! С порога видать. Стёпка, ломай!
Плечистый Стёпка замахнулся и одним ударом кувалды проломил в стене дыру. Расширив её, Саша-Батырь пролез внутрь и стал выбрасывать спрятанные там вещи. Больше всего оказалось добротной, неношеной одежды – и мужской, и женской. Ещё обнаружились персидские ковры, большое зеркало в золочёной оправе, два серебряных блюда, сундук со столовым бельём, три хрустальных люстры и сервиз на двенадцать персон севрской работы.
– На-ка, приоденься! – Саша кинул товарищу узел с мужским платьем. – Гля, какие клёвые бандырь с комзолкой! И шкеры совсем новьё.[31] А то ходишь, что босяк…
И Ахлестышев, хоть и обещал ничего не брать, безропотно переменил одеяние.
– Зеркало Мортире подарю, – озабоченно оценивал добычу Батырь, – и лювстру одну. А тарелки брать али нет, как думаешь? Мы такими не пользуемся.
– Возьми, – посоветовал Ахлестышев. – Потом продашь. Не меньше двух тысяч ассигнациями выручишь.
– Ого! Вот и от тебя польза. Беру! А это что за кле? Непонятная хреновина, а по ней – камень-маргарит. Пошто она?[32]
И налётчик показал большую плевательницу из серебра, золочёную и украшенную жемчугом.
Каторжник объяснил приятелю. Тот обрадовался: будет куда в старости плюнуть! И тоже прихватил с собой.
Пётр помог грабителям перенести находки в телегу. Ещё кое-что вардалаки обнаружили в самом особняке. Они раскладывали добычу по возам, как вдруг ставни соседнего дома разом распахнулись. Из окон вырвались саженные языки пламени, густой чёрный дым повалили вверх. Что-то лопалось и взрывалось внутри.
– Ребята, тикаем! – скомандовал Батырь. Но пробиться вперёд оказалось невозможно. У Никитских ворот полыхало сразу в нескольких местах, огненный ветер бил в лицо, обжигая кожу. Лошади заржали и стали метаться в страхе. Саша развернул отряд, и они через Большой Кисловский переулок выбрались на Воздвиженку. Тут тоже горело полдюжины домов, но искр и дыма было меньше. Вардалаки сунулись к Пашкову дому, но там вовсю хозяйничали шассеры[33] в зелёных эполетах. Невысокие, ловкие, они громили здание с одного конца, пока оно горело с другого. Саша полюбовался их слаженной работой и тронулся к бульварам. В конце Воздвиженки они обшарили богатую усадьбу Талызина и нашли много вина и провизии. Решив, что добычи уже достаточно, Батырь велел возвращаться домой.
По длинному Калашному переулку колонна выехала на Тверской бульвар. Здесь не замечалось ни огня, ни дыма. Русские мушкетёры толпились на тротуарах вперемешку с французами,
Стрень-брень – всякий хлам (народн.)
Бандырь – фрак, комзолка – жилет, шкеры – панталоны (жарг.)
Кле – вещь (жарг.) Камень-маргарит – жемчуг, перламутр (народн.)
Шассеры – егеря.
