ты как-то воровато,и не рассказывай мне, брат,
что это время виновато,
а ты совсем не виноват.
Забыв обет поры начальной,
ничто, как прежде, не любя,
проходишь, словно вор печальный,
себя укравший у себя.
И, как беды возможный признак,
кричащей полный немоты,
со мной всегда твой грустный призрак,
и он не даст мне стать, как ты.
«О, как мне жаль вас – утомленные…»
В. Сякину
О, как мне жаль вас – утомленные,
во времени неощутимые
герои неосуществленные
и просто неосуществимые!
Иные, правда, жизнью будничной
живут, не думая о подвиге,
но в них таится подвиг будущий,
как взрыв таится в тихом порохе.
О, сколько тихо настрадавшихся,
чтоб все – для взрыва напроломного!
Но сколько взрывов нераздавшихся
и пороха непримененного!
Я не хочу быть ждущим порохом —
боюсь тоски и отсырения.
Вся жизнь моя да будет подвигом,
рассредоточенным во времени!
Все, как прежде
Все, как прежде,
все, как прежде, в этом городе:
магазины,
бани,
фабрики,
химчистки,
ожиревшие напыщенные голуби,
самокатами гремящие мальчишки,
и московское особенное аканье,
и разносчицы жировок по квартирам,
и гуденье реактивное,
и звяканье
проволочных ящиков с кефиром.
Все, как прежде,
все, как прежде, —
тем не менее
что-то новое —
и в тишине, и в говоре,
и какие-то большие изменения
происходят,
происходят в этом городе.
Рано утром,
в институт попасть рассчитывая,
я в трамвай влезаю с булкой непрожеванной:
что-то новое я вижу
и решительное
у студента за очками напряженными.
В том, как смотрит на меня маляр
натруженный,
в том, как лбом к стеклу прижалась ученица,
понимаю —
что-то, видимо, нарушено,
что-то начато
и вскоре учинится.
Все на месте —
и фасады,
и названия.
Ни событий чрезвычайных,
ни свержений.
Но во всем подозреваю
назревание
и
