я пытался! – выкрикнул Рамзес. – Я молил Амона.
Сети пересек комнату и одной рукой обнял Рамзеса за плечи:
– Знаю. А теперь иди и скажи: пусть начнут звонить в колокола. Анубис взял ее к себе.
Со своего места я видела, что Рамзес не решается оставить Пили одну. Она всегда боялась темноты, как и я, а теперь наверняка испугалась бы и бурных рыданий. Он заколебался, но голос его отца был тверд:
– Иди.
Рамзес опустил взгляд на меня, давая понять, что я должна сопровождать его.
Во дворе под перекрученными ветвями акации сидела старая жрица, держа в морщинистых руках бронзовый колокольчик.
– Ко всем нам когда-нибудь придет Анубис, – сказала она, и пар от дыхания призрачными клубами вырывался у нее изо рта.
– Но не за теми, кому исполнилось всего шесть лет от роду! – воскликнул Рамзес. – Особенно после того, как я молил Амона сохранить ей жизнь.
Старая жрица хрипло рассмеялась.
– Боги не слушают детей! Какие великие дела ты совершил, чтобы Амон услышал тебя? Какие войны выиграл? Какие монументы воздвиг?
Я спряталась за спину Рамзеса, стараясь укрыться в тени его плаща. Мы оба замерли.
– Где мог Амон услышать твое имя, – требовательным тоном продолжала жрица, – чтобы различить его среди тысяч тех, кто умоляет его о помощи?
– Нигде, – долетел до меня шепот Рамзеса, и старая жрица решительно кивнула.
– Если боги не смогут узнать ваших имен, то никогда не услышат и ваших молитв, – предостерегла она.
Глава первая
Фараон Верхнего Египта
– Стойте смирно, – велел мне Пазер.
Хотя он был всего лишь моим наставником и не мог приказывать принцессе, я знала, что в случае неповиновения мне предстоит переписать несколько лишних строчек. Я перестала переминаться с ноги на ногу и замерла в своем расшитом бисером платье вместе с другими детьми из гарема фараона Сети. Но в тринадцать лет я отличалась изрядной непоседливостью. Кроме того, отсюда мне был виден лишь позолоченный пояс женщины, стоявшей впереди меня. Ее облачение из белого полотна покрывали большие пятна пота, который стекал по ее шее из-под парика. Как только мимо нас в составе царской свиты пройдет Рамзес, придворные смогут спастись от жары, последовав вслед за ним в прохладу храма. Вот только процессия двигалась ужасно медленно. Я подняла глаза на Пазера, который высматривал, как бы половчее пробраться в первый ряд толпы.
– Теперь, когда Рамзес стал соправителем, он больше не будет учиться с нами? – поинтересовалась я.
– Да, – рассеянно отозвался Пазер. Взяв меня за руку, он стал проталкиваться сквозь людское море. – Дорогу принцессе Нефертари! Расступись!
Женщины с детьми подались в стороны, и мы наконец оказались на самом краю широкой дороги. Вдоль Аллеи Сфинксов, на всем ее протяжении, курились благовониями высокие кувшины, наполняя воздух священным ароматом кифи,
