обходит корни лежащего на земле граба.
– С помощью корней. Этого граба, например, раньше тут никогда не было, на этой тропинке. Я-то ведь здесь постоянно хожу и знаю.
– Зачем они это делают?
– Они просто не выдерживают.
– Что… не выдерживают?
– Понимаешь, – вздыхает Мара, – на Горе иногда творится такое…что не всегда понимаешь. Здесь тобой овладевает иногда просто неизъяснимый беспричинный страх. Страх животный. Боязнь всего и вся. Каждой травинки. Каждого кустика. Всё, что попадёт в поле твоего зрения. Будь то кошка или собака. Но больше всего на Девичьей надо бояться людей. Никогда не знаешь, что может быть у них на уме.
– Ты что специально меня пугаешь?
– Просто я через это уже прошла. На Девичьей всё не так, как везде. Слышишь, как здесь тихо?
– Да, – тихо отвечает Эмма и замечает, что, действительно, вокруг стоит невероятная тишина. Ни один листик на деревьях не шелохнется.
– Здесь всё имеет иное значение, – продолжает Мара.
– Как это? – поднимает брови Эмма.
Она идёт следом за Марой.
– Ну всё, что в другом месте ты не замечаешь… чему не придаёшь значения… здесь приобретает иной смысл. Каждый шорох, каждый звук… – Мара понижает голос до шёпота, – что-то значит.
Её вдруг всю передёргивает:
– Как мне тут хол-л-лодно…
– Здесь же не холодно! Чего ты? – удивляется Эмма.
– Не знаю. Мне на Девичьей всегда холодно.
– Поэтому ты и в пальто?
Откуда-то сверху раздаётся оглушительный стук.
– Что это? – испуганно спрашивает Эмма.
– Дятел. Вон… видишь.
Дятел вновь оглушительно стучит по сухой мёртвой осине.
– И что это значит? – спрашивает Эмма. – Он ведь… не просто так стучит?
– Нет. Это он предупреждает… Что мы с тобой вдвоём заходим на гору…
– А кого он предупреждает?
– Всех.
Она вдруг останавливается. Из глубокой ложбинки доносится явный шорох.
– Тише, – говорит Мара.
Шорох повторяется: из ложбинки, шелестя прошлогодними листьями, вылезает чёрная кошка.
– Кис-кис-кис! – подзывает её Эмма.
– Поосторожнее. Кошки здесь не просто кошки. А ведьмины поводыри. Если увидишь, что здесь за кем-то бегает кошка, то это, наверняка, будет те, кто продали свою душу дьяволу.
Чёрная кошка подбегает к Маре и ластится к её ногам.
– Брысь! – топает она на неё ногой.
Кошка вновь скрывается в ложбинке. Эмма и Мара поднимаются вверх по склону. За деревьями становится светлее, и вскоре крутой подъём заканчивается и начинается пологий, с перелесками.
На дальнем безлесном склоне горы видно стадо коз.
– Вон, видишь, козы пасутся, – показывает
