блондин съел весь хлебец без комментариев и затем посмотрел на корзинку.
– Сколько стоит еще один?
Пекарь улыбнулся и положил хлебец на стол.
– Считайте это подарком. Для меня большое удовольствие знать, что они вам не просто понравились, но что вы их по достоинству оценили. Так что, пожалуйста, испытайте вкус прежней родины.
Мужчины схватили из корзины по второму хлебцу и запустили в них зубы. Через несколько мгновений неприкрытого наслаждения черноволосый, энергично жуя, поднял взгляд на пекаря.
– Какой именно старой родины? Мы аргентинцы. Из Санта-Крус. Мы здешние.
– Разумеется, – согласился пекарь, кивнув и подмигнув. – Ясное дело, мы все аргентинцы.
– Да, – сказал черноволосый.
– Да, – подтвердил блондин. – Никогда не выезжал за пределы Аргентины. Родился и вырос здесь.
– Конечно-конечно, – согласился пекарь.
Все они с улыбкой переглянулись. Двое сидевших за столом доели свои хлебцы и заглянули в корзинку. Она оказалась пуста. Оба разочарованно посмотрели на пекаря.
– У меня в лавке есть еще, – быстро проговорил он. – Это здесь рядом, в переулке возле площади. «Хлебцы Бекера и выпечка».
– А вы и есть Бекер?
– Джозеф Бекер, сэр, – сказал старик. – А вас, джентльмены, как прикажете?..
– Я Роберто Сантьяго, а это Эдуардо Гомез, – сказал черноволосый.
– Сантьяго и Гомез? – оживившись, сказал пекарь. – Конечно.
Сантьяго посмотрел на него.
– У тебя не испанская фамилия. Ты аргентинец немецкого происхождения?
– Я не потомок иммигрантов, – сказал Бекер, – в отличие от вас, вероятно.
– Точно, – сказал Гомез не слишком уверенно. – Именно так.
– Моя прабабушка родилась в Берлине, но вышла замуж за австрийца, и я родился в Халльштатте, это в Австрии, – сказал Бекер. – Вероятно, вы о нем слышали. Такое чудесное место в Зальцкаммергуте, что лежит на юго-западном берегу озера. Те из нас, кто из Халльштатта, очень гордятся тем, кто мы такие, что собой представляем и что перенесли.
– Никогда не слыхал о Халльштатте, – осторожно сказал Гомез.
– Неужели? – сказал Бекер, огорчившись.
– Мы аргентинцы, – настаивал Сантьяго. Кожа под бровями над веками образовывала у него по складке.
– Конечно-конечно, – умиротворяюще подхватил Бекер. – Как и многие другие здесь в провинциях Санта-Крус, в Буэнос-Айресе, Мисьонесе, Ла-Пампе, Чубуте и в сотне маленьких деревень.
Мужчины ничего не сказали.
– Мы аргентинцы, потому что Аргентина – такое прекрасное место, – дружелюбно продолжал Бекер. – Прекрасное и очень безопасное. Ночами дует свежий бриз, текила…
Сантьяго и Гомез слушали напряженно, очень внимательно,
