сухой старческой ладонью. – Платон Алексеевич… знакомое имя. Уж не о графе ли Шувалове вы говорите?
– Я не знаю, он никогда не называл свою фамилию. – Я все еще была мыслями там, в своем детстве, поэтому не сразу поняла суть вопроса месье Эйвазова.
А когда поняла, вскинула глаза на Максима Петровича: взгляд его сейчас не был похожим на взгляд умирающего больного старика. Он был настороженным, с хищным прищуром и очень жестким. Будто Максим Петрович ждал от меня какой-то опасности.
– Вот оно как… – Он опомнился и быстро отвел глаза. – Что-то устал я, позовите Лизоньку, будьте добры.
Я поднялась с робкой надеждой, что этот человек знает о моем попечителе что-то такое, чего не знаю я. И, так и не решив для себя, стоит ли спрашивать, вышла за дверь.
Простившись с Максимом Петровичем, я передала первой же попавшейся горничной его пожелание видеть жену и спешно направилась в комнату Натали – мне необходимо было сейчас поговорить с самым близким моим человеком и отвлечься от дурных мыслей. Однако подругу я нашла только в мужском крыле дома, ее голос доносился из спальни, принадлежавшей Василию Максимовичу. Дверь была распахнута, а внутри я увидела Васю, Натали и горничную Дашу, которые дружно склонились над младенцем и с улыбками на лицах что-то обсуждали.
– Лиди! – вскрикнула, увидев меня, подруга. – Поди к нам скорее!
Глаза ее светились счастьем – ни много ни мало. Я ее восторга, увы, не разделяла.
– Я зашла сказать, что собираюсь прогуляться по окрестностям. Ты не хочешь составить мне компанию? – спросила я, все же надеясь, что Натали догадается, что очень нужна мне сейчас.
– Нет-нет, милая, – она уже и не глядела на меня, снова отвернувшись к ребенку, – погуляй одна, а я, быть может, пройдусь с тобою вечером.
В этот момент я впервые пожалела, что приехала сюда. Натали зря переживала, она отлично вписалась в свою семью. А вот что здесь делаю я – совершенно непонятно. Я кивнула ей в ответ и отошла от двери.
Уже когда я подходила к воротам усадьбы, меня окликнули – это оказался Вася.
– Лидия Гавриловна! – запыхавшись, догнал он меня. – Дозвольте мне проводить вас, мне тоже вздумалось прогуляться. Вы не против?
Я сдержанно улыбнулась, сторонясь так, чтобы на узкой тропинке смог идти и он, но не удержалась и сказала:
– С удовольствием дозволю, Василий Максимович, но только при условии, что вы станете звать меня впредь просто Лиди. Как я и представилась вам в день нашего знакомства.
Он сконфузился, ниже наклоняя голову, и поспешил оправдаться:
– Не подумайте, бога ради, что я специально – вы заметили, должно быть, что я крайне неловко веду себя с новыми знакомыми.
Право, не заметить это было сложно, я улыбнулась, но ничего не сказала.
Какое-то время мы шли молча, и я разглядывала окрестности. Под ногами была едва намечена извилистая тропинка с желтеющими
