пахнущего, в окружении унтеров, с раскрасневшейся физиономией.
– Смирна-а-а! – рявкнул заметивший высокое начальство егерь, заставив в очередной раз поморщиться.
Зачем изображать показное рвение, если исполняешь приказы командира батальона только тогда, когда они не расходятся с неведомым, но изложенным на бумаге предписанием? Заглянуть бы в него хоть одним глазком… Нет, лишь виновато разводят руками, но при случае обязательно цитируют краткие выдержки. И что же в двух третях, что еще не услышано?
«Какое трогательное единение с народом! – с небольшой завистью подумал Александр, приветливо улыбаясь. – Вполне себе гармония, предмет мечтаний господина Руссо».
– Ваше Высочество, тут… – смутившийся Тучков не договорил.
– Полно вам, Александр Андреевич, лучше к столу пригласите.
Пригласили, подвинулись, втайне гордясь, что не погнушался. Да что втайне, на лицах написано – запомним и детям передадим! И тут же сунули в руку глиняную кружку, которую сиятельный прапорщик опрокинул единым духом. И застыл, тщетно силясь вздохнуть.
– Это что, из рыбьей чешуи делают? – спросил хрипло и сам удивился внезапно севшему голосу.
– Чудной народец эти чухонцы, – откликнулся сидевший рядом егерь и заботливо подвинул деревянное блюдо. – Закусите, Ваше Высочество.
Александр не отвечал, чувствуя мерзкий вкус во рту, зажегшийся огонь в желудке и невиданное умиление в душе. Ощутил себя плотью от плоти земли русской, частичкой соли ее и… и… и псом поганым, предавшим и продавшим родного отца. Забылись и мама-немка, бабушка-немка, еще одна бабушка – тоже немка, дедушка… вот тут лучше считать наполовину немцем, не то ведь и досчитаться можно! И осталась навеянная дрянной чухонской водкой обыкновенная русская тоска… А может, и не обыкновенная…
– Закусочки вот, – продолжал беспокоиться сосед. – Знатная закусочка!
Лукавил, усатый черт! В сравнении с ужином штрафников стол унтеров выглядел неожиданно бедно – гороховая каша с салом, сухари, сало уже без каши, несколько крупных луковиц, пара дюжин печеных яиц в глубокой миске. Зато есть пузатый кувшин. Сменяли на харчи?
Заметив недоумение, егерь скользнул взглядом по отгораживающей угол занавеске, за которой угадывалось какое-то шевеление.
– Мальцы там голодные, Ваше Высочество. Вот мы и немного…
Пестрая от заплат тряпка колыхнулась, открыв худую чумазую мордочку.
– Поди-ка сюда, – позвал Александр, нашаривая в кармане серебряную полтину. – Держи.
– Не понимают они по-нашему.
Но мальчуган лет шести оказался сообразительным – подбежал, выхватил монету и тут же юркнул обратно под всеобщий одобрительный смех.
– Вот, а ты говорил – не поймет.
– Чужое брать – тут сообразительности не надобно, – унтер вздохнул. – А медью лучше бы было… отберут ведь.
– Кто?
– Управляющий
