играла и дудела, заглушая все звуки, и как же он ненавидел её сейчас! А ведь пару минут назад радовался, что именно благодаря представлению никто не потревожит их с Киарой.
…Симптомы усиливались. Разрывающие боли внутри живота звали согнуться, скорчиться, собраться в маленький жалкий комочек, обхватывая себя руками, но от слабости Киара не могла сделать и этого. Сердце билось неровно, слабыми рывками и это тоже пугало, заставляя задуматься о последствиях. Ещё никогда до этого она не думала, как ровно и чётко бьётся в нормальном состоянии у неё сердце. А сейчас в его затухающих, рваных, сходящих на нет толчках чувствовалась истончающаяся жизнь, и Киара как-то легко поняла, что умирает. Она просто лежала, испытывая дикие боли, не имея ни малейшей возможности пошевелиться. Лицо любимого погасло перед глазами, и это было худшее из зол.
«Свет мой, Богиня!» – со всем оставшимся жаром взмолилась она, мысленно обращаясь к небесной подруге, потому что вслух сделать этого тоже уже не могла. «Зачем сделала так? Дай мне ещё полюбоваться им, хоть немного! Я совсем не насладилась им!»
Она имела в виду Рэйтана, чей голос продолжал звать её, но уже глуше, тише, теперь, наверное, из подсознания, потому что разум медленно покидал её и слух тоже пропадал. Неужели всё… Окончательно? Действие яда стремительно распространялось по организму, отравляя каждую нежную клеточку, а доза выпитого сока оказалась слишком велика для хрупкой девушки, чтобы – хотя бы! – превратиться в снотворное.
Киара уходила. Каким-то звериным чутьём Рэйтан понял это. Зарычав, он подхватил её на руки и, игнорируя накатывающую слабость, устремился по коридору назад, к людям. И в этот момент накрыло его.
«Сок!» – простая мысль молнией прошила сознание, даря понимание того, что с ними случилось. На этом вечере было много закусок, но как-то так получилось, что ни он, ни Киара к ним не притрагивались, поэтому вычислить то из-за чего им обоим стало плохо, не составило никакого труда. Арора похолодел, вспомнив, насколько больше Киара выпила злополучного напитка.
«Нас отравили», – эта мысль была второй, которая озарила его, прежде чем сознание начало плыть и пытаться уйти из-под контроля. Усилием воли он загнал его на место и в эту секунду золотистые глаза любимой слегка приоткрылись. Её взгляд был мутным, ничего не соображающим, но почему-то он был уверен: Киара его чувствует.
– Рэйтан! – одними губами шепнула она, будто прощаясь.
Кажется, любимая держалась из последних сил. Неверными, трясущимися руками Рэйтан погладил её по лицу. Собственные силы тоже кончались – как-то резко и вдруг – вызывая отстранённое удивление мужчины, всегда привыкшего ощущать себя могучим и сильным, а сознание работало до странности непонятно. С одной стороны он всё осознавал, думал чётко и ясно, а с другой мысли уплывали, растекаясь мутными струйками тумана, рождая в голове так ненавидимое им сюрреалистическое ощущение призрачности бытия. Он был материалист до мозга костей! И теперь фантасмагория одиночества среди кучи людей бесила рождающимся чувством беспомощности.
