срывал с нее футболку, юбку… "Эх, мать честная!!!"
Встал. Засунул руку в карман.
"Точно, затащу ее к себе", – твердо решил я, поглядев в окно. За окном монотонно шаркала метлой по асфальту дворничиха.
Когда я выходил из кухни, навстречу мне попалась старушка в каске.
– Здравствуйте, – сказал я, но она не ответила. В каске ей, наверное, слышно ни черта не было.
Я решил пойти куда-нибудь пообедать и, закрыв комнату на ключ, вышел во двор. Настроение мое было чудесным. Вопрос с женским полом я считал урегулированным, а ночью можно было продолжить писание романа. В голове кружились образы один другого слаще. Сначала Леночку приголублю, а потом роман писать сяду. Во дворе от группы детей отделился негритенок и подбежал ко мне.
– Здорово, Джорж, – сказал я. – Как дела?
– Вы все-таки сняли у человека с бамбуковой палкой, – вместо приветствия сказал он. -Я же вас предупреждал.
– Точно, кажется, припоминаю что-то. Забыл я, – я потер лоб. – Извини, но мне ведь тоже жить где-то нужно.
– Мне-то что, вам же хуже.
Он повернулся и побежал к ребятам.
– Погоди! Почему хуже? Почему хуже-то?!
Но он не обернулся.
"Странно. Все это странно", – думал я, шагая по улице. В душу ко мне пробралась тревога. Какова была ее причина, я еще не вполне понимал. Но тревога эта испортила мое замечательное настроение.
– Это ты, Коленька!
Передо мной стояла Мария Петровна, в руке она держала хозяйственную сумку, из которой выглядывал край надкусанного батона. Сейчас, на улице, это была вполне почтенная женщина, обремененная социалистическими заботами о пропитании себя и своих ближних, и мне уже трудно было представить, что это она без церемоний ломилась ко мне ночью, кричала и выла дурным голосом.
– Чего же ты переехал?
– Да вот, переехал как-то… – смутился я.
– А зря, не то место у Казимира Платоныча, где жить человеку можно. Из этого места обычно злой карлик в дом с голубой каемочкой тащит, – она сделала два шага ко мне, я отступил. – Захочешь – приходи, – она сделала еще шажок.
И тут я почувствовал, что спина моя во что-то уперлась. Воспользовавшись этим, Мария Петровна, оглянувшись по сторонам, обхватила меня за талию и опять, как ночью, прижалась ко мне всем своим мягким, обильным телом. – Приходи… – страстно прошептала она мне на ухо.
Я заерзал, пытаясь выкрутиться. Она снова оглянулась и, оставив меня обессиленного возле водосточной трубы, пошла по своим делам. Но, сделав несколько шагов, остановилась, обернулась ко мне.
– Смотри, из того помещения только в дом с голубой каемочкой. Карлик-душегуб на плечо вскинет…
Дальше я слушать не стал и ушел.
Эта встреча совсем испортила мое настроение. Без аппетита пообедав в первой попавшейся на моем пути пельменной, я сел в метро и поехал в одно захудалое издательство, в котором собирались напечатать
