воспитателей со временем открылась, в уме царственного юноши укоренилась мысль, что даже самые честные с виду люди, окружающие высоких особ, способны на хитрость и обман.
Это было зерном той страшной подозрительности, которою в более зрелых летах отличался Павел Петрович и которая была так тяжела не только для окружающих его, но даже для него самого.
Воспитание и образование наследника шло, однако, очень успешно. Великий князь отличался выдающимися способностями и любознательностью, превосходно говорил по-французски, легко объяснялся по-немецки, хорошо знал славянский язык, а латинский настолько, что мог читать в подлиннике Горация и вести даже на этом языке отрывочные разговоры.
Верховая езда, фехтование и танцы были также предметами тщательного изучения.
Обстановка Павла Петровича вне учебной комнаты далеко не способствовала тому, чтобы характер его принял хорошее и твердое направление.
Свои первые впечатления он получил среди того ханжества, которым отличался двор императрицы Елизаветы Петровны в последние годы ее царствования, когда истинно религиозное чувство сменилось одной обрядностью.
В кратковременное царствование Петра III он был совершенно забыт.
Доходивший до него гул государственного переворота, известие о смерти отца, замысел Мировича, московский бунт – подействовали впечатлительно на его восприимчивую душу.
В день празднования его совершеннолетия и брака с великою княгинею Натальей Алексеевной было получено известие о появлении самозванца под именем Петра III, а затем начался Пугачевский бунт.
Все это в довольно непривлекательном свете выставляло перед ним его будущих подданных, и великому князю невольно вспоминались слова и речи его воспитателя, графа Панина, поклонника всего прусского, старавшегося унизить русских людей перед их будущим государем, любившего «морализировать» о их непостоянстве и легкомыслии и внушавшего своему воспитаннику, что «государю кураж надобен».
Императрица Екатерина не любила своего сына, и последний платил ей тою же монетою – факт противоестественный, но факт.
Она считала потерянным тот день, когда была обязана, по этикету двора, видеть своего сына.
Царедворцы старались под разными предлогами не присутствовать при этих свиданиях.
Они не знали, как держать себя.
Искренняя преданность и должное уважение, оказанные наследнику, могли произвести неприятное впечатление на императрицу. Вынужденная покорность, холодная и натянутая учтивость могли быть не забыты их будущим повелителем.
– Ну слава богу, гора свалилась с плеч! – говаривала Екатерина, когда Павел Петрович уезжал в свои резиденции – Павловск или Гатчину.
Смерть нежно любимой первой супруги наследника престола – Натальи Алексеевны произвела на него страшное впечатление.
Вскоре, однако, по настоянию императрицы,
